Девушка во льду E-Book

Robert Bryndza

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Abenteuer, Thriller, Horror
• Serie: Детектив Эрика Фостер. Новый мировой триллер
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 451

Beschreibung

Её глаза и рот широко раскрыты, как будто она хочет что-то сказать. Ее тело вмерзло в лед… Она – новая жертва. В озере одного из парков Лондона, под слоем льда, найдено тело женщины. У жертвы, молодой светской львицы, была, казалось, идеальная жизнь. За расследование берется детектив Эрика Фостер. Она обнаруживает, что убийство связано с похожими преступлениями, где жертвами оказывались молодые девушки, которые были задушены и оставлены в воде. Пока Эрика пытается разобраться в этом странном деле, к ней все ближе и ближе подбирается безжалостный убийца. Для неё стало настоящим испытанием недавняя гибель мужа. Теперь придётся сражаться не только со своими демонами, но и с преступником, более опасным, чем все, с кем она сталкивалась раньше. Сумеет ли она остановить его, прежде чем он нанесет новый удар?

Leseprobe

Роберт Брындза Девушка во льду

Посвящается Яну,

который помогает мне писать комедии,

а теперь и детективы

© Robert Bryndza, 2016.

© Новоселецкая И., перевод, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Пролог

Андреа Дуглас-Браун торопливо шла по безлюдной торговой улице, тихо постукивая каблучками по поблескивающему в лунном свете тротуару. Цоканье ее шпилек то и дело сбивалось с ритма – слишком много водки выпила. Морозный январский воздух обжигал ее голые ноги. Рождество и Новый год наступили и прошли, оставив после себя стылую стерильную пустоту. Мимо тянулись витрины магазинов, погруженных в темноту, которую разрывал только один грязный паб, стоявший под мигающим уличным фонарем. Внутри сидел, сгорбившись над ноутбуком со светящимся экраном, какой-то индиец, но он не обратил на нее внимания.

Андреа душил гнев, ей не терпелось подальше умчаться от паба, и потому она задумалась о том, куда направляется, лишь тогда, когда витрины магазинов сменили большие дома, стоявшие чуть в глубине от тротуара. Над ней раскинулись голые костлявые ветви вяза, сливавшиеся с беззвездным небом. Она остановилась и прислонилась к стене, чтобы перевести дух. Кровь с гудением пульсировала по телу, и с каждым вдохом легкие обжигал ледяной воздух. Обернувшись, она увидела, что ушла довольно далеко, находится на полпути к вершине холма. Позади пролегала дорога, убегающая вниз, гладкая и тягучая, как патока, полоса, омываемая оранжево-желтым сиянием. У ее оконечности кутался во мглу железнодорожный вокзал. Андреа обволакивали безмолвие и холод. Казалось, все вокруг замерло, и только пар ее дыхания поднимался в студеном воздухе. Она сунула под мышку розовый клатч, удостоверилась, что поблизости никого нет, затем задрала свое короткое платье и вытащила из-под подола айфон. На чехле в оранжевом свете уличных фонарей слабо мерцали кристаллы Swarovski. Дисплей показывал, что сигнал отсутствует. Выругавшись, Андреа снова спрятала мобильник под подол и расстегнула маленькую розовую сумочку, в которой лежал старый айфон, как и первый, украшенный кристаллами, – правда, некоторые из них отсутствовали. Он тоже показывал, что сигнала нет.

Андреа огляделась, чувствуя, как грудь сдавило от паники. Дома стояли в стороне от дороги, за высокими оградами с железными воротами. Надо подняться на холм, рассудила она. Там связь наверняка будет. И, была не была, она позвонит водителю отца. Придумает, как объяснить, почему она оказалась к югу от реки. Андреа застегнула на все пуговицы свою коротенькую кожаную куртку, обхватила себя руками, по-прежнему сжимая в ладони, словно талисман, старый айфон, и быстро зашагала к вершине.

За спиной послышался рокот автомобиля. Она повернула на звук голову, прищурилась, глядя на фары. Их яркие лучи запрыгали по ее голым ногам, отчего она почувствовала себя еще более обнаженной. Надежда на то, что это такси, мгновенно угасла, едва она заметила, что крыша у машины низкая и над ветровым стеклом не горит надпись «свободно». Андреа отвернулась, продолжая подъем. Автомобиль урчал все громче и громче, а потом свет фар накрыл ее, отбросив белое пятно на тротуар прямо перед ней. Миновало несколько секунд, а она по-прежнему шла в круге света, почти ощущая его жар. Андреа глянула через плечо на слепящие фары. Машина замедлила ход и теперь ползла по дороге буквально по пятам.

Андреа рассвирепела, сообразив, чей это автомобиль. Тряхнув длинными волосами, она отвернулась и пошла дальше. Машина поехала чуть быстрее, поравнялась с ней. Темные тонированные стекла не позволяли заглянуть в салон, из которого неслась громкая музыка, отчего у Андреа защекотало в горле и в ушах появился зуд. Она резко остановилась. Через несколько секунд машина тоже встала, но потом чуть-чуть откатила назад, так, чтобы окно со стороны водителя находилось вровень с ней. Музыка умолкла. Мотор тихо жужжал.

Наклонившись, Андреа попыталась рассмотреть водителя через чернильное стекло тонированного окна, но увидела только свое отражение. Она нагнулась ниже и попробовала открыть дверцу, но тщетно. Андреа стукнула по стеклу розовым клатчем и снова дернула за ручку.

– Я не шучу! – крикнула она. – Я говорила вполне серьезно! Открой дверцу, а то… а то…

Автомобиль стоял на месте, мотор урчал.

А то что? – словно спрашивал он.

Андреа сунула сумочку под мышку, показала тонированному стеклу средний палец и пошла дальше, преодолевая последний участок подъема. На краю тротуара высилось огромное дерево. Спрятавшись за его толстым стволом от автомобильных фар, она подняла над головой телефон, снова проверяя, не появился ли сигнал. На небе ни звездочки; оранжево-коричневое облако висело так низко, что, казалось, можно дотянуться рукой. Машина медленно подползла к дереву и остановилась.

Андреа почувствовала, как внутри нее зашевелился страх. Стоя под сенью дерева, она осмотрелась вокруг. Густая живая изгородь обрамляла тротуары по обе стороны от дороги, которая убегала вдаль, исчезая среди неясных очертаний окутанного полумраком пригорода. Потом она бросила взгляд через дорогу и заметила улочку меж двумя большими зданиями. И даже разглядела указатель с надписью «Далидж – 1¼ мили».

– Поймай меня, если сможешь, – пробормотала Андреа. Сделав глубокий вдох, она кинулась бегом через дорогу, но споткнулась о толстый корень дерева, торчавший из асфальта. Лодыжку пронзила острая боль. Не устояв на ногах, Андреа грохнулась на дорогу. Сумочка и телефон отлетели в сторону. При падении она бедром и головой ударилась о край бордюрного камня, с глухим стуком, о гудронированное покрытие шоссе. Ошеломленная, она лежала на дороге в слепящем сиянии фар.

Свет погас, погрузив ее в темноту.

Услышав, как открылась дверца, Андреа попыталась подняться, но дорога под ней кренилась и вращалась. В поле ее зрения появились ноги, синие джинсы… Пара дорогих кроссовок расплылась перед глазами, двоилась. Она протянула руку, ожидая, что знакомая фигура поможет ей встать, но вместо этого одна ладонь в кожаной перчатке накрыла ее рот и нос, а вторая, так же стремительно, схватила обе руки Андреа и крепко прижала их к ее телу. Сама перчатка была мягкой и теплой, но мощная хватка пальцев повергла Андреа в шок. Ее рывком оторвали от земли, быстро подтащили к задней дверце автомобиля и втолкнули в салон. Она ничком упала на заднее сиденье. Дверца захлопнулась, и стало теплее. Потрясенная, Андреа лежала в машине, не совсем понимая, что сейчас произошло.

Автомобиль качнуло, когда его хозяин сел на переднее пассажирское кресло и закрыл за собой дверцу. Щелкнул центральный замок, и заблокировались все двери автомобиля. Андреа услышала, как откинулась крышка бардачка. Потом шуршание. Бардачок захлопнулся. Машина снова закачалась: мужчина перебрался через брешь между передними креслами назад и уселся ей на спину, выдавливая воздух из ее легких. Мгновением позже он завел ее руки за спину и туго связал их пластиковой лентой, которая впилась в запястья. Мужчина, быстрый и гибкий, переместился на ее теле, теперь мускулистыми ногами давя на ее связанные руки. Раздался треск разматываемого толстого скотча. Андреа почувствовала, как ей связывают лодыжки, отчего боль в вывихнутой щиколотке усилилась. К резкому аромату елового освежителя воздуха примешивался острый медистый запах, и она поняла, что у нее разбит нос.

От гнева в крови забурлил адреналин, в голове прояснилось.

– Ты что, рехнулся?! – взвизгнула Андреа. – Я закричу! А кричу я громко, ты знаешь!

Мужчина повернулся и придавил ее коленями, так что она едва могла дышать. Краем глаза Андреа заметила какую-то тень, а в следующую секунду на затылок ей обрушилось что-то твердое и тяжелое. Снова пронзительная боль, из глаз посыпались искры. Мужчина еще раз со всего размаху припечатал ее по голове. Она потеряла сознание.

На дороге было все так же тихо и пустынно. С неба посыпались первые снежинки. Лениво кружась в воздухе, они медленно опускались на землю. Шикарный автомобиль с тонированными стеклами почти бесшумно тронулся с места и укатил в ночь.

Глава 1

Ли Кинни вышел из небольшого дома в конце квартала, где он жил с матерью, и оглядел улицу: всюду белым-бело. Из кармана тренировочных штанов он достал пачку сигарет и закурил. Снег, валивший все выходные, и теперь еще падал, облагораживая тротуары и дорогу, на которых уже отпечатались следы ног и автомобильных шин. От железнодорожной станции Форест-Хилл, стоявшей у подножия холма, не доносилось ни звука. Местные жители, что обычно в ранние часы по понедельникам непрерывным потоком спешили мимо него на электричку, чтобы добраться до места работы в центральной части Лондона, наверняка все еще нежились в тепле и уюте, встречая столь нечаянно свободное утро в постели вместе со своими вторыми половинами.

Везет же людям.

Ли был безработным вот уже шесть лет, с тех самых пор, как окончил школу, но прежним халявным денькам, когда он припеваючи жил на пособие по безработице, пришел конец. Новое правительство тори ужесточило меры в отношении тех, кто благополучно бездельничал на протяжении многих лет, и Ли теперь приходилось трудиться полный рабочий день, чтобы сохранить пособие. Работу ему нашли вполне себе непыльную – садовником в музее Хорнимана[1], который находился всего в десяти минутах ходьбы от его дома. Сегодня он тоже хотел остаться дома, как и многие другие, но из Центра занятости не поступило уведомления о том, что ему разрешено не выходить на работу. В результате он поскандалил с мамой, и та в пылу спора заметила, что, если он не явится на свое рабочее место, его лишат пособия и пусть тогда он подыскивает себе другое жилье.

Стук по стеклу. В окне показалось раскрасневшееся лицо мамы. Она прогоняла его прочь. Ли отмахнулся от нее непристойным жестом и зашагал на холм.

Навстречу ему шли четыре симпатичные девчонки в красных блейзерах, коротких юбочках и гольфах. Ученицы Далиджской женской школы. Громкими голосами они обсуждали радостное событие – отмену занятий в школе – и одновременно тыкали пальцами в свои мобильники – айфоны, сообразил Ли, заметив характерные белые наушники, болтавшиеся у карманов их блейзеров. Девочки шли, растянувшись на всю ширину тротуара, и по приближении Ли даже не подумали расступиться. Ему пришлось сойти в грязную слякотную жижу на обочине, оставленную солепескоразбрасывательной техникой. Нижние края его новых спортивных штанов мгновенно пропитались ледяной водой. Он бросил на девочек злобный взгляд, но те, визгливо смеясь, были слишком увлечены своей болтовней.

Кичливые богатенькие стервы, подумал Ли. Поднявшись на холм, сквозь голые сучья вязов он разглядел часовую башню музея Хорнимана. Местами ее стены засыпало снегом, который лип к кирпичам из гладкого желтого песчаника, словно клочья мокрой туалетной бумаги.

Ли свернул направо, на улицу с жилыми домами, тянувшуюся параллельно железной ограде, которой была обнесена территория музея. Дорога круто шла вверх, каждый следующий дом был импозантнее предыдущего. Взойдя на самую вершину, Ли на мгновение остановился, чтобы перевести дух. Снег, холодный и колючий, летел прямо в глаза. В ясный день с этого места весь Лондон виден как на ладони, до самого «чертова колеса» на берегу Темзы, но сегодня сквозь густое белое облако Ли различал лишь силуэты разлапистых громадин жилого массива Оверхилл на противолежащем холме.

Калитка в железной ограде оказалась заперта. Ли дрожал на ветру, который теперь дул горизонтально, пробирая его до костей. Музейные садовники работали под началом некоего жалкого старикашки. Ли полагалось дождаться, когда тот придет и впустит его, однако улица была безлюдна. Он огляделся и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, перемахнул через маленькую калитку на территорию музея и пошел по узенькой дорожке, что тянулась меж высокими вечнозелеными кустарниками, которые образовывали живую изгородь.

Наконец-то он укрылся от свистящего ветра, и его обступила неестественная тишина, которую нарушал лишь скрип его шагов. Вихрящийся снег быстро заметал следы, что он оставлял на тропинке, пробираясь меж зелеными ограждениями. Музей Хорнимана и его сады занимали площадь в семнадцать акров, и хозяйственные постройки для садового инвентаря и обслуживающего персонала находились в самой глубине, у высокой стены c криволинейным верхом. Куда ни кинь взгляд, всюду слепящая белизна. Ли заблудился и сообразил, где он находится, только тогда, когда перед ним выросла оранжерея: он зашел гораздо дальше, чем планировал. При виде вычурного здания из металла и стекла Ли опешил от неожиданности. Повернул назад, но через несколько минут снова оказался в незнакомом месте – на развилке троп.

Сколько раз я бродил здесь по парку, будь он проклят! – ругался про себя Ли. Он пошел по аллее, что уходила вправо и вела в утопленный сад[2]. На заснеженных кирпичных постаментах застыли мраморные херувимы. Между ними с завыванием носился ветер. Шагая мимо ангелочков, Ли не мог избавиться от ощущения, что они не сводят с него своих пустых белесых глаз. Он остановился и, рукой прикрыв лицо от безжалостного снега, попытался сообразить, как быстрее выйти к зданию музея. Садовым работникам заходить в музей не разрешалось, но ведь на улице собачий холод, а кафе наверняка уже открыто. Плевать на запреты. Он зайдет и погреется, как любой нормальный человек.

В кармане зажужжал мобильник. Ли достал телефон. Центр занятости уведомлял, что сегодня «из-за плохих погодных условий» ему позволено «не выходить на работу». Ли снова убрал мобильник в карман. Казалось, лица всех херувимов обращены в его сторону. Они и раньше смотрели на него? Ли представил, как ангелочки медленно поворачивают свои отливающие перламутром маленькие головки, наблюдая, как он идет по саду. Отмахнувшись от этой мысли, глядя под ноги на заснеженную землю, Ли быстрее зашагал мимо пустых глаз и вскоре вышел на тихую поляну, окружавшую заброшенное озеро, где в другое время катались на лодках.

Он остановился и прищурился, глядя сквозь пелену кружащихся хлопьев. Скованное морозом озеро укрывал снег, и на самой середине его кипенно-белого овала стояла поблекшая синяя лодка. На противоположной стороне озера находился крошечный ветхий эллинг. Ли едва-едва различил под его навесом чехол какого-то старого гребного судна.

Снег просачивался в его уже намокшие спортивные штаны, холод проникал под куртку, опоясывая торс. Со стыдом он осознал, что ему страшно. Нужно убираться отсюда, решил Ли. Если вернуться к утопленному саду и пойти по его периметру, он наверняка найдет аллею, которая выведет его на Лондон-роуд. Заправочная станция открыта, он купит там сигареты и шоколад.

Ли уже собрался было повернуть назад, но тут в тишину вторгся какой-то звук. Писклявый и искаженный, он доносился откуда-то со стороны эллинга.

– Эй! Кто там? – закричал Ли паническим пронзительным голосом. И только когда звук стих, а через несколько секунд возобновился, он сообразил, что это звонит мобильный телефон, возможно, кого-то из его коллег.

Из-за того, что земля была укрыта снегом, Ли затруднялся определить, где кончается тропинка и начинается вода, поэтому, держась деревьев, высившихся по краю поляны, что окружала озеро, он, ступая осторожно, направился вдоль водоема туда, откуда раздавался трезвон, похожий на некое воздушное треньканье, которое исходило, как он понял, когда подошел ближе, из эллинга.

Ухватившись рукой за низкую крышу, Ли нырнул в проем и увидел, как за маленькой лодкой что-то светится, рассеивая мглу. Трезвон прекратился, а следом погас и свет. Ли обрадовался, что это всего лишь телефон. Наркоманы и бродяги по ночам постоянно перелезали через стену в сад, и садовники на территории музея часто находили пустые бумажники, выброшенные после того, как из них вытащили все кредитные карты и наличность, использованные презервативы и шприцы. Телефон, должно быть, тоже выбросили… Однако зачем выбрасывать телефон… если только это не раздолбанная дешевка?

Ли стал обходить эллинг. На улице из снега торчали сваи крошечного причала, вдававшегося под низкую крышу лодочного гаража. Он обратил внимание, что деревянный настил, там, где он не был засыпан снегом, прогнил. Пригибаясь под низкой крышей, Ли пошел вдоль причала. Деревянный потолок над его головой, с которого клочьями свисала паутина, тоже прогнил и расщепился. Добравшись до лодки, Ли увидел айфон, лежавший на маленькой деревянной приступке у противоположной стены эллинга.

В груди поднялось радостное волнение. Он запросто продаст айфон в пабе. Ли толкнул лодку ногой, но та даже не покачнулась: вмерзла в лед. Он обошел лодку с носа, остановился на противоположном краю причала, опустился на корточки и, всем туловищем наклонившись вперед, рукавом куртки расчистил снег, обнажив толстый слой льда. Вода под ледяной коркой была прозрачная, и в глубине он различил лениво плывущих двух рыбок в красно-черную крапинку. Крошечные пузырьки, поднимавшиеся от их ртов, достигали нижней части ледяного слоя и рассеивались в разных направлениях.

Снова зазвонил телефон. Ли вздрогнул от неожиданности, едва не соскользнув с причала. Противное треньканье эхом рикошетило по эллингу. Ли теперь ясно видел у противоположной стены светящийся айфон. В чехле, украшенном сверкающими каменьями, телефон лежал на боку на деревянном выступе сразу же над замерзшей водой. Ли подошел к лодке и занес в суденышко одну ногу, поставив ее на деревянное сиденье. Затем перенес на эту ногу всю тяжесть своего тела, не отрывая второй ноги от причала. Лодка не покачнулась.

Он залез в лодку обеими ногами, но дотянуться до телефона все равно не смог. Подстегиваемый мыслью о толстой пачке купюр, которые скоро окажутся в кармане его тренировочных штанов, Ли осторожно поставил одну ногу на лед по другую сторону лодки. Надавил на него, рискуя промочить обувь. Лед не проломился. Он выбрался из лодки и встал на лед обеими ногами, прислушиваясь, не раздастся ли характерный треск. Ни звука. Он сделал маленький шажок, потом еще один. Казалось, он идет по бетонному полу.

Свес деревянной крыши клонился вниз. Чтобы дотянуться до айфона, необходимо опуститься на корточки.

Светящийся экран телефона озарял пространство вокруг, и, присев, в его сиянии Ли заметил торчавшие изо льда две старые пластиковые бутылки, всякий разный мусор и… – он замер —…нечто похожее на кончик пальца.

С гулко бьющимся сердцем Ли дотянулся до пальца и осторожно его сжал. Палец был холодный и на ощупь резиновый. Ноготь, покрытый фиолетовым лаком, заиндевел. Рукавом куртки, который он натянул на ладонь, Ли протер лед вокруг пальца. В сиянии айфона ледяная корка имела мутно-зеленый цвет, и под ней он разглядел ладонь, продолжением которой и был торчавший изо льда палец. Сама рука, должно быть, пряталась где-то в глубине.

Телефон перестал звонить, и воцарилась оглушительная тишина. А потом он увидел… Прямо под тем местом, на котором он сидел на корточках, находилось лицо девушки, безучастно смотревшей на него вспухшими белесо-карими глазами. Прядь ее спутанных темных волос вмерзла в лед. Рыба, лениво проплывавшая мимо, хвостом скользнула по губам девушки, которые были приоткрыты, словно она собиралась заговорить.

Ли с криком отпрянул, вскочил на ноги, врезавшись головой в низкий потолок эллинга. От удара его швырнуло вниз, он поскользнулся и растянулся на льду.

С минуту он лежал ошеломленный. Потом услышал тихий скрипучий треск. В панике Ли стал карабкаться и брыкаться, пытаясь встать и убежать куда подальше от мертвой девушки, но ноги предательски скользили по льду. И он провалился сквозь лед в студеную воду. Почувствовал, как безвольные руки девушки переплелись с его руками, ощутив прикосновение ее холодного тела. Чем больше он барахтался, тем крепче его конечности переплетались с руками и ногами девушки. Тело сковывал парализующий умопомрачительный холод. Глотая грязную воду, Ли изо всех сил старался выбраться на сушу. Каким-то чудом ему удалось уцепиться за край лодки. Пыхтя и икая, он жалел, что не сумел достать тот телефон, но не потому, что лишился возможности его продать.

Сейчас Ли хотел только одного – позвать на помощь.

Глава 2

Эрика Фостер уже полчаса ждала в неопрятном помещении дежурной части отделения полиции Луишем-Роу. Сидя на зеленом пластиковом стуле, одном из тех, что стояли в ряд, привинченные к полу, она неловко поменяла положение. Вытершиеся сиденья, за многие годы отполированные задницами дрожащих от страха нарушителей закона, отливали блеском. В выходящее на парковку большое окно, за которым мела метель, Эрика едва различала очертания кольцевой дороги, высокого серого офисного здания и вытянутого торгового центра. От главного входа к стойке, за которой перед компьютером сидел дежурный по отделению, пялившийся в монитор мутным взглядом, вела цепочка мокрых следов. У сержанта было крупное лицо с отвисшим подбородком. С рассеянным видом он ковырялся в зубах, время от времени вытаскивая изо рта палец, чтобы рассмотреть очередную находку, которую он затем снова клал в рот.

– Шеф скоро подойдет, – сказал дежурный.

Его взгляд заскользил по стройной фигуре Эрики, одетой в потертые синие джинсы, шерстяной джемпер и фиолетовую дутую короткую куртку с резинками на поясе и рукавах, и остановился на небольшом чемодане на колесах, что стоял у ее ног. Эрика сердито посмотрела на него, и они оба отвели глаза. Стена, у которой она сидела, была увешана плакатами с информацией для населения. «НЕ БУДЬ ЖЕРТВОЙ ПРЕСТУПЛЕНИЯ!» – призывал один из них. Эрика подумала, что глупо вывешивать подобные плакаты в помещении дежурной части полицейского участка на окраине Лондона.

Дверь за стойкой дежурного открылась, и в приемную вышел старший суперинтендант Марш. Со времени их последней встречи прошло немало лет, и за это время его коротко остриженные волосы поседели, но лицо, хоть и изможденное, не утратило привлекательности. Эрика встала, пожала ему руку.

– Старший инспектор Фостер. Простите, что заставил вас ждать. Хорошо долетели? – осведомился Марш, обратив внимание на ее наряд.

– Рейс задержали, сэр… Потому и в гражданке, – ответила она оправдывающимся тоном.

– Этот чертов снег сейчас совсем некстати, – заметил Марш. – Сержант Вулф, – обратился он затем к дежурному, – представляю вам старшего инспектора Фостер. Она приехала к нам из Манчестера. Найдите для нее машину, и как можно скорее…

– Есть, сэр, – кивнул Вулф.

– И еще мне понадобится телефон, – добавила Эрика. – Желательно что-нибудь не очень современное, если найдете. С нормальными кнопками. Терпеть не могу сенсорные экраны.

– Что ж, тогда за дело, – сказал Марш. – Он провел своим пропуском по специальному устройству на двери. Та издала сигнал и открылась.

– Спесивая корова, – буркнул себе под нос Вулф, когда дверь за ними затворилась.

* * *

Эрика следовала за Маршем по длинному коридору с низким потолком. Звонили телефоны. Навстречу им шли непрерывным потоком полицейские в форме и сотрудники вспомогательных служб, все с по-январски бледными лицами, в которых застыли напряженность и озабоченность. Они миновали висевшую на стене доску с результатами матчей футбольной фэнтези-лиги[3], а через несколько секунд – еще одну, с фотографиями под заголовком: ПОГИБЛИ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНОГО ДОЛГА. Эрика зажмурилась и открыла глаза только тогда, когда была уверена, что доска осталась позади. Она едва не налетела на Марша, который внезапно остановился у двери с табличкой «ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ». Через полуоткрытые жалюзи на стеклянной перегородке Эрика увидела, что в комнате полно народу. К горлу подступил страх. Под теплой курткой с нее градом лил пот. Марш взялся за дверную ручку.

– Сэр, вы собирались ввести меня в курс дела перед… – начала Эрика.

– Нет времени, – перебил он ее и, не давая ей возможности ответить, открыл дверь, пропуская Эрику вперед.

Оперативный отдел представлял собой большое открытое помещение. При их появлении два десятка сотрудников полиции, находившиеся в нем, мгновенно затихли, выжидательно глядя на вошедших. Их лица озарял яркий свет люминесцентных ламп. Помещение с двух сторон от коридоров отделяли стеклянные стены, и у одной стояли в ряд принтеры и копировальные аппараты, перед которыми на истончавшем ковровом покрытии были протоптаны дорожки следов. Такие же дорожки вели от столов к демонстрационным доскам у задней стены. Марш прошел вперед, а Эрика быстро поставила чемодан у одного из аппаратов, множившего какие-то документы, и присела на стол.

– Приветствую всех, – поздоровался Марш. – Как нам известно, четыре дня назад поступило заявление об исчезновении двадцатитрехлетней Андреа Дуглас-Браун. И сразу же в СМИ поднялась бешеная шумиха, которая не стихает до сих пор. А сегодня утром, в самом начале десятого, на территории музея Хорнимана в Форест-Хилл было обнаружено тело девушки, по описанию похожей на Андреа. Предварительно ее личность была установлена по номеру телефона, зарегистрированному на Андреа, но это еще необходимо подтвердить официально. Криминалисты уже работают, только вот снег, будь он проклят, стопорит работу… – Речь Марша прервал телефонный звонок. Он умолк. Телефон продолжал звонить. – Что сидите? Здесь оперативный отдел. Ответьте же кто-нибудь!

Один из полицейских, находившийся в конце комнаты, снял трубку и стал что-то тихо в нее говорить.

– Если личность жертвы установлена верно, значит, мы имеем дело с убийством девушки, принадлежащей к одной из очень могущественных и влиятельных семей, и от нас ждут скорейших результатов. Пресса и прочие, кого ни назови. Если что не так, много голов полетит.

На соседнем столе перед Эрикой лежали утренние газеты с кричащими заголовками: ИСЧЕЗЛА ДОЧЬ ЧЛЕНА ПАЛАТЫ ЛОРДОВ ОТ ЛЕЙБОРИСТСКОЙ ПАРТИИ; ЭНДИ ПОХИЩЕНА ТЕРРОРИСТАМИ? Под третьим, самым ярким, – ЗАЛОЖНИЦА? – была помещена на всю страницу фотография Андреа.

– А теперь позвольте представить вам старшего инспектора Фостер. Ее откомандировали к нам из полиции Манчестера, – закончил свою речь Марш. Эрика почувствовала на себе взгляды всех присутствующих в комнате.

– Доброе утро. Я рада, что… – начала она, но ее перебил офицер с сальными черными волосами.

– Шеф, я вел дело об исчезновении Дуглас-Браун, и…

– И что, старший инспектор Спаркс? – спросил Марш.

– И… моя команда работает как часы. Я отрабатываю несколько версий. Держу связь с семьей…

– У старшего инспектора Фостер большой опыт в расследовании убийств деликатного характера…

– Но…

– Спаркс, это не обсуждается. С этой минуты расследованием руководит старший инспектор Фостер. Она немедленно приступит к делу, но вы, я знаю, будете оказывать ей всяческую поддержку, – сказал Марш.

Воцарилось неловкое молчание. Спаркс опустился на свое место, неприязненно глядя на Эрику. Она выдержала его взгляд.

– И не болтайте лишнего. Это ко всем относится. Я говорю серьезно. Никаких контактов с журналистами, никаких сплетен. Ясно? – Офицеры тихо загудели, выражая согласие.

– Старший инспектор Фостер, жду вас у себя в кабинете.

* * *

Эрика стояла в кабинете Марша на верхнем этаже отделения полиции. Сам он рылся в бумагах на своем столе. Она смотрела в окно, из которого открывалась более зрелищная панорама Луишема. За торговым центром и железнодорожной станцией до самого Блэкхита тянулись неровные ряды домиков из красного кирпича. Обстановка в кабинете Марша отличалась от той, какую ожидаешь увидеть в кабинете старшего суперинтенданта. Ни тебе коллекционных машинок на подоконнике, ни семейных фотографий на полках. Рабочий стол завален бумагами, на полках у окна – то, что не уместилось на столе: пухлые папки, невскрытая корреспонденция, старые рождественские открытки, скрученные клейкие листочки, исписанные мелким неразборчивым почерком Марша. В одном углу на стуле – парадная форма с фуражкой; на мятых брюках заряжается его «Блэкберри» с мигающим красным огоньком. Комната подростка и высокого начальника в одном флаконе.

Марш наконец нашел маленький толстый конверт и вручил его Эрике. Она вскрыла конверт и извлекла из него футляр с полицейским значком и служебным удостоверением на свое имя.

– Надо же, какой карьерный взлет, – усмехнулась она, вертя в руке значок.

– Дело не в вас, старший инспектор Фостер. Вы должны радоваться, – заметил Марш. Он обошел свой стол и грузно опустился в кресло.

– Сэр, мне было заявлено вполне определенно, что по возвращении на службу я как минимум полгода буду заниматься бумажной работой.

Марш жестом предложил ей занять кресло напротив.

– Фостер, когда я позвонил вам, мы расследовали дело об исчезновении человека. Теперь мы знаем, что это убийство. Мне напомнить вам, кто ее отец?

– Лорд Дуглас-Браун. Кажется, он был одним из главных государственных подрядчиков, выполнявших заказы правительства для ведения войны в Ираке, одновременно оставаясь членом кабинета…

– Политика здесь ни при чем.

– Да я не о политике, сэр.

– Андреа Дуглас-Браун пропала без вести на вверенной мне территории. Лорд Дуглас-Браун очень сильно давит на нас. Он пользуется огромным влиянием, способен любого возвысить или погубить его карьеру. Сегодня я встречаюсь c помощником комиссара и с кем-то из правительства, будь оно неладно…

– То есть вы за карьеру свою переживаете?

Марш посмотрел на нее.

– Мне нужно, чтобы установили личности погибшей и подозреваемого. И как можно скорее.

– Есть, сэр. – Эрика помедлила в нерешительности. – Позвольте спросить, почему именно я? Или вы планируете бросить меня на амбразуру в качестве козла отпущения? А потом в игру вступит Спаркс, доведет дело до победного конца и станет героем? Я вправе это знать, если…

– Мать Андреа из Словакии. Как и вы… Я подумал, будет лучше, если расследование возглавит человек, с которым у ее матери есть нечто общее…

– То есть меня привлекли для налаживания связей с населением?

– Если угодно, можно и так сказать. Я также знаю, что вы – превосходный полицейский. Да, в последнее время вас преследуют неприятности, но ваши достижения затмевают…

– Давайте обойдемся без этой фигни, сэр, – отрубила Эрика.

– Фостер, вы не умеете выстраивать служебные отношения в своих интересах. А если бы умели, возможно, сейчас вы сидели бы на моем месте, а я – на вашем.

– Да. У меня свои принципы. – Эрика пристально посмотрела на него. Оба на время умолкли.

– Эрика… Я вызвал вас сюда, так как считаю, что вам нужно дать еще один шанс. Не надо отказываться от задания, даже не приступив к работе.

– Слушаюсь, сэр.

– Вот и славно. А теперь езжайте-ка на место происшествия. Как только появится какая-то информация, сразу мне докладывайте. Если это все же Андреа Дуглас-Браун, нужно будет провести официальное опознание с привлечением родственников.

Эрика встала и направилась к выходу.

– Мне так и не предоставилась возможность, – продолжал Марш более мягким тоном, – на похоронах выразить свои соболезнования. Мне очень жаль, что так случилось с Марком… Он был отличный полицейский и хороший друг.

– Спасибо, сэр. – Эрика уткнулась взглядом в ковер. Ей до сих пор было больно слышать его имя. Усилием воли она сдержала слезы.

Марш прокашлялся, придал своему голосу прежний официальный тон.

– Уверен, я могу рассчитывать на то, что вы быстро найдете преступника и посадите его. Докладывайте о каждом шаге расследования.

– Есть, сэр.

– И еще… старший инспектор Фостер!

– Да, сэр?

– Переоденьтесь.

Глава 3

Эрика нашла женскую раздевалку и быстро переоделась в позабытый, но привычный наряд – черные брюки, белую блузку, темный свитер и длинную кожаную куртку.

Убирая в шкафчик гражданскую одежду, она заметила на краю одной из длинных деревянных скамеек измятый номер «Дейли мейл». Эрика пододвинула газету к себе, разгладила ее. Под жирным заголовком «ИСЧЕЗЛА ДОЧЬ ЧЛЕНА ПАЛАТЫ ЛОРДОВ ОТ ЛЕЙБОРИСТСКОЙ ПАРТИИ» была помещена фотография Андреа Дуглас-Браун, с которой на Эрику смотрела красивая ухоженная девушка с длинными каштановыми волосами, полными губами и сияющими карими глазами. Загорелая, в открытом коротеньком топе. Плечи отведены назад, подчеркивая пышность ее груди. Она пристально смотрела в объектив уверенным взглядом. Снимок был сделан на яхте, на фоне сочной синевы неба и моря, искрящегося на солнце. С обеих сторон Андреа кто-то обнимал, но виднелись только широкие мужские плечи, повыше и пониже их обладателей, кто бы они ни были, обрезали.

«Дейли мейл» характеризовала Андреа как «светскую львицу», что Андреа, прочитай она это, вряд ли бы понравилось, подумала Эрика, но, по крайней мере, газета не называла ее фамильярно «Энди», как другие таблоиды. В статье пересказывались интервью, взятые у лорда и леди Дуглас-Браун и у жениха Андреа. Все они умоляли ее связаться с ними.

Эрика проверила карманы кожаной куртки и в одном обнаружила свой блокнот, который до сих пор, по прошествии многих месяцев, все еще лежал там. Она записала имя жениха – Джайлз Осборн и ниже начеркала: «Может, Андреа сбежала?». С минуту смотрела на запись, а потом стала яростно ее зачеркивать, так что порвала бумагу. Эрика сунула блокнот в задний карман брюк и собралась уже положить в свободный карман свое удостоверение, но потом помедлила, несколько мгновений держа его в руке: знакомая тяжесть, кожаная обложка потерлась на сгибе за долгие годы, что она носила его в заднем кармане брюк.

Эрика подошла к зеркалу над раковинами, открыла удостоверение и вытянула его на руке перед собой. На вклеенной фотографии была запечатлена уверенная женщина с зачесанными назад белокурыми волосами, которая с вызовом смотрела в объектив. А женщина в зеркале, с удостоверением в руке, была сухопарой и бледной. Ее короткие светлые волосы, с сединой у корней, были всклокочены. С минуту Эрика смотрела на свою дрожащую руку, затем закрыла удостоверение.

Ей необходимо сделать новое фото на документ.

Глава 4

Когда Эрика вышла из раздевалки, дежурный по отделению Вулф ждал ее в коридоре. Он зашагал вперевалку рядом с ней, отметив про себя, что она на голову выше него.

– Вот ваш телефон. Заряжен, можно пользоваться, – сказал сержант, отдавая ей прозрачный пластиковый пакет с телефоном и зарядным устройством. – Машина для вас будет готова после обеда.

– А с кнопками ничего не нашлось? – вспылила Эрика, увидев, что в пакете лежит смартфон.

– Одна кнопка есть: «включить/выключить», – огрызнулся дежурный.

– Когда подъедет мой автомобиль, будьте добры, положите это в багажник, – распорядилась Эрика, показывая на свой чемодан. Она обошла Вулфа и открыла дверь оперативного отдела. При ее появлении разговор моментально стих. К ней приблизилась полноватая женщина маленького росточка.

– Я – инспектор Мосс. Мы как раз пытаемся оборудовать для вас кабинет. – Волосы у женщины были рыжие и жесткие, как проволока, а лицо так густо усеяно веснушками, что казалось, оно покрыто пятнами. – Вся информация, – продолжала Мосс, – поступает на информационные табло. По мере поступления я буду распечатывать сводки и класть на стол в вашем кабинете, когда…

– Мне хватит рабочего стола, – перебила ее Эрика. Она подошла к электронным доскам, где была выведена большая карта территории музея имени Хорнимана и ниже фото Андреа с камеры видеонаблюдения.

– Ее последнее известное нам фото, сделанное камерой наблюдения на станции Лондон-бридж, когда она в 8.47 садилась в поезд, который шел в Форест-Хилл, – объяснила Мосс, следуя за Эрикой. Камера зафиксировала, как Андреа ступает в вагон стройной ногой. Лицо ее сердито. Одета она была по последней моде: облегающая кожаная куртка, короткое черное платье, розовые туфли на шпильке. В руке – клатч под цвет туфель.

– Она была одна, когда садилась в поезд? – уточнила Эрика.

– Да. У меня есть видео с той самой камеры наблюдения, с которой мы сделали снимок, – ответила Мосс, хватая ноутбук и возвращаясь с ним к Эрике. Она поставила компьютер на стопку папок и расширила видеоокно на весь экран. Они просмотрели запись в режиме замедленной съемки: вид платформы сбоку; Андреа входит в зону видимости камеры и затем в поезд. Запись длилась всего несколько секунд, и Мосс включила режим многократного повтора.

– Злится на что-то, – заметила Эрика.

– Да, – согласилась Мосс. – Как будто намерена кого-то отчитать.

– Где был ее жених?

– У него железное алиби. Он был на каком-то мероприятии в центральном Лондоне.

Еще несколько раз они просмотрели, как Андреа идет по платформе и садится в поезд. На видео, кроме нее, других людей не было; вся остальная платформа оставалась пуста.

– А это наш «хозяин лавки», сержант Крейн. – Мосс показала на парня с коротко остриженными светлыми волосами, который одновременно висел на телефоне, рылся в папках и запихивал в рот шоколадный батончик «Марс». Он стал давиться, пытаясь побыстрее проглотить то, что уже успел сунуть в рот. Краем глаза Эрика увидела, что Спаркс положил трубку телефона, надел пальто и направился к выходу.

– Вы куда? – осведомилась она. Спаркс остановился, повернулся к ней.

– На место происшествия. Криминалисты только что дали нам добро. Нам нужно как можно скорее установить личность жертвы, если вы еще не забыли, мэм.

– Я хочу, чтобы вы остались здесь, Спаркс. Инспектор Мосс, сегодня со мной поедете вы. И вы. Как вас зовут? – спросила она высокого симпатичного чернокожего полицейского, который разговаривал по телефону за ближайшим столом.

– Инспектор Питерсон, – ответил тот, ладонью прикрыв трубку.

– Так вот, инспектор Питерсон, вы тоже едете со мной.

– А мне что прикажете делать – сидеть здесь и бить баклуши? – с претензией в голосе спросил Спаркс.

– Нет. Мне нужен доступ ко всем камерам видеонаблюдения на территории музея Хорнимана и окрестных улиц…

– У нас это есть, – перебил ее Спаркс.

– Нет, я хочу, чтобы вы расширили зону поисков. Просмотрите записи со всех видеокамер в диапазоне сорока восьми часов до исчезновения Андреа и после. Опросите жителей всех домов и работников всех заведений вокруг музея. Также узнайте все, что можно, об Андреа. Родственники, друзья; информация по банковским счетам, медицинским картам; распечатки телефонных звонков, электронной почты; светская хроника. Кому она нравилась? Кто ее ненавидел? Я хочу знать все. У нее был компьютер, ноутбук? Наверняка. Достаньте его.

– Мне сказали, что ноутбук нам не отдадут. Лорд Дуглас-Браун дал ясно понять… – начал Спаркс.

– А я говорю достаньте. – В комнате наступила тишина. – И чтобы никто – слышите, никто – не смел общаться с прессой и вообще говорить что-либо об этом деле, даже «Без комментариев». Это ясно? Всем языки держать за зубами… Старший инспектор Спаркс, вам этого задания достаточно?

– Да, – буркнул тот, зло глядя на Эрику.

– Крейн, вы остаетесь на хозяйстве, обеспечиваете четкую работу оперативного отдела.

– Уже обеспечиваю, – сказал сержант, дожевывая батончик.

– Вот и хорошо. Встречаемся здесь же в четыре.

Эрика покинула кабинет. Мосс и Питерсон вышли следом. Спаркс снял пальто.

– Стерва, – пробормотал он себе под нос, снова усаживаясь за компьютер.

Глава 5

Мосс вела машину, не сводя глаз с заснеженной дороги. Эрика сидела рядом в пассажирском кресле, Питерсон – сзади. Напряженную тишину то и дело нарушали визг и скрежет расчищающих ветровое стекло дворников, которые, словно были забиты кокосовой стружкой.

На юге Лондона господствовала грязно-серая палитра. Мимо проплывали ряды обшарпанных стандартных домиков ленточной застройки с мощеными палисадниками, служащими парковками. Серость расцвечивали только тут и там стоявшие кучками черно-зелено-синие мусорные контейнеры на колесах.

Дорога круто повернула влево, и они встали в хвосте вереницы машин, вытянувшихся вдоль первого изгиба Кэтфордской кольцевой развязки с односторонним движением. Мосс включила сирену, и машины принялись заезжать на тротуар, открывая для них путь. Печка в полицейском автомобиле не работала – вполне оправдывающее обстоятельство для Эрики, державшей трясущиеся руки глубоко в карманах своей длинной кожаной куртки. Она надеялась, что руки у нее дрожат от голода, а не от волнения, что она вдруг не справится с возложенной на нее задачей. Из щели над радио торчала пачка красных лакричных жгутиков.

– Можно? – нарушила неловкое молчание Эрика.

– Да, угощайтесь, – разрешила Мосс. Она надавила на газ, и они помчались по освобожденному для них коридору; задние колеса автомобиля заносило в бок на обледенелой дороге. Эрика взяла из пакета один жгутик, сунула его в рот и стала жевать, глядя на Питерсона в зеркало заднего обзора. Тот склонился над айподом. Высокий, худощавый, с овальным мальчишеским лицом, он напоминал ей игрушечного деревянного солдатика. Питерсон поднял голову и перехватил ее взгляд.

– Итак, что вы можете рассказать мне об Андреа Дуглас-Браун? – спросила Эрика, проглатывая конфету и беря другую.

– А начальство вас разве не просветило, босс? – вопросом на вопрос ответил Питерсон.

– Просветило. Но исходите из того, что не просветило. Я каждый случай начинаю рассматривать с позиции полного отсутствия информации. Вы не поверите, сколько новых нюансов это помогает выявить.

– Ей двадцать три года, – начал Питерсон.

– Она работала?

– Трудового стажа не имела…

– Почему?

– А зачем ей работать? – пожал плечами Питерсон. – Лорд Дуглас-Браун – владелец «СэмТек», частной военно-промышленной компании. Они разрабатывали системы GPS и компьютерные программы для правительства. По последним сведениям, его капитал составляет тридцать миллионов.

– Братья и сестры есть? – спросила Эрика.

– Есть. Младший брат Дэвид и старшая сестра Линда.

– То есть Андреа и ее брат с сестрой живут на деньги трастового фонда? – уточнила Эрика.

– И да, и нет. Сестра, Линда, работает у матери. Леди Дуглас-Браун принадлежит элитный цветочный салон. Дэвид учится в магистратуре университета.

Они ехали по Кэтфорд-Хай-стрит, где дорога была посыпана песком и потому транспорт двигался нормально. Мимо мелькали магазины дешевых товаров по цене одного фунта, лавки ростовщиков, выдающих «кредиты до зарплаты», и частные супермаркеты, выставившие на улицу прилавки, на которых громоздились экзотические овощи и фрукты, едва не скатывавшиеся в грязь на тротуары.

– Что известно о женихе Андреа, Джайлзе Осборне?

– Летом у них намечается… намечалась грандиозная свадьба, – ответила Мосс.

– Чем он занимается? – спросила Эрика.

– У него компания по организации мероприятий высшего пошиба: Хенлейская регата, презентации новых изделий, VIP-свадьбы.

– Андреа жила у него?

– Нет. С родителями в Чизике.

– Это на западе Лондона, да? – уточнила Эрика. Питерсон кивнул ей в зеркало заднего обзора.

– Видели бы вы их дворец! – продолжала Мосс. – Они объединили четыре дома, вырыли подземный этаж. Наверно, не один миллион угрохали.

Они миновали магазин «Топпс тайлс», по всей видимости, закрытый, так как его большая парковка была пуста и запорошена свежим слоем снега; потом – ресторан «Харвестер», возле которого мужчина в наушниках рубильным станком мельчил на щепки большую рождественскую елку. Вибрацию от тарахтения его двигателя они ощутили в своем салоне, но вскоре дрожь улеглась, и в поле их зрения выплыли захудалые пабы. Перед одним, под названием «Олень», стояла, прислонившись к облезлой зеленой двери, и курила пожилая женщина с осунувшимся лицом. Рядом с ней валялся мешок с мусором, в котором рылась какая-то собака. Заснеженный тротуар был усеян объедками.

– Интересно, что Андреа Дуглас-Браун делала здесь, да еще одна? – задалась вопросом Эрика. – Не совсем подходящее место для дочери миллионера из Чизика, вы не находите?

На несколько мгновений их автомобиль накрыл снежный шквал, а когда белая пелена рассеялась, они увидели музей имени Хорнимана. С обеих сторон его здание из песчаника обрамляли юкки и пальмы. Заснеженные, они представляли собой диковинное зрелище.

У железных ворот Мосс сбавила ход и затормозила рядом с молодым полицейским в форме. Эрика опустила боковое стекло. Полицейский наклонился, положив на дверцу руку в кожаной перчатке. В окно полетели снежинки, оседавшие на обивке сидений. Эрика показала свое удостоверение.

– Следующий поворот налево. Подъем крутой. Мы отправили наверх пескоразбрасыватель, но все равно езжайте помедленней, – посоветовал полицейский. Эрика кивнула и подняла стекло. Мосс повернула налево, и они поехали по дороге, круто поднимавшейся вверх. По приближении к вершине они увидели блокпост, возле которого нес караул еще один полицейский в форме. Слева на тротуаре толпились одетые по-зимнему журналисты. Прибывший полицейский автомобиль вызвал у них интерес, на ветровом стекле засверкали вспышки фотоаппаратов.

– Отвалите, – рявкнула Мосс, пытаясь переключиться на третью скорость. В коробке передач раздался треск, машина рванула вперед и заглохла. – Черт! – вскричала Мосс, стискивая руль. Она нажала на тормоза, но машина продолжала сползать. В зеркало заднего обзора Эрика увидела, как дорога за ними резко уходит вниз. Фоторепортеры, реагируя на драматичную ситуацию, снова защелкали фотоаппаратами.

– Резко влево давай! – крикнул Питерсон. Он быстро опустил стекло на своем окне и, выворачивая шею, посмотрел назад. Эрика вцепилась в приборную панель. Мосс всем телом налегла на руль, сумев остановить скольжение и направить машину на недавно освободившееся парковочное место у обочины, которое не было занесено снегом. Колеса коснулись голого асфальта, и они резко остановились.

– Повезло, – заметил Питерсон, сдержанно усмехнувшись. Снег залетал в открытое окно и ложился на его короткие дреды.

– Чертов лед, – буркнула Мосс, делая глубокий вдох.

Эрика отстегнула ремень безопасности, стыдясь того, что у нее дрожат ноги. Они все выбрались из машины. Фоторепортеры, язвительно посмеиваясь, стали засыпать их вопросами о личности жертвы. Снег летел параллельно земле. Они показали свои удостоверения, и их пропустили за оградительную ленту. Подлезая под нее, Эрика испытывала радостное волнение: она снова в деле, ее пустили за полицейское ограждение, в руке – служебное удостоверение. Еще один полицейский в форме направил их к железным воротам, которые вели на территорию музея.

Эллинг теперь накрывала огромная белая палатка, которая у основания сливалась со снежными сугробами. Один из помощников криминалистов приготовил для группы следователей спецодежду. Эрика, Мосс и Питерсон надели комбинезоны, перед тем как войти в палатку.

Свет ламп, отражаясь от снега, озарял гниющее дерево низкой крыши. Они заглянули под нее. Три криминалиста под началом руководителя группы прочесывали каждый дюйм эллинга. На маленьком деревянном причале поблескивала лодка. Из ледяной воды вынырнул, подняв рой брызг, полицейский-водолаз в черном гладком костюме, принесший с собой теплый желчный запах затхлого пруда. Вокруг него, там, где жаркие лучи прожекторов растопили лед, чернела вода, в которой плавал мусор.

– Старший инспектор Фостер, – окликнул Эрику густой мужской голос. В кои-то веки ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть рослого мужчину, появившегося из-за эллинга. Он снял маску, обнажив горделивое красивое лицо с большими темными глазами. Его брови были тщательно выщипаны в две безукоризненно прямые линии. – Айзек Стронг, судмедэксперт, – представился мужчина. – Мосс и Питерсона я знаю, – добавил он. Те оба кивнули. Вслед за Айзеком Стронгом они обогнули эллинг вдоль его внешней стены. За палаткой на земле лежали металлические носилки, а на них – мертвая девушка, фактически голая. Ее наготу прикрывали лишь клочья изодранного платья, собравшегося вокруг талии, и черные мини-трусики, тоже порванные. Полные губы чуть приоткрыты, один передний зуб сломан почти до самой десны. В широко распахнутых глазах застыл мутный безжизненный взгляд; в длинных волосах застряли листья и прочий мусор.

– Это она, да? – тихо спросила Эрика. Мосс и Питерсон кивнули.

– Итак, – произнес Айзек, нарушив молчание. – Ее тело было найдено вмерзшим в лед. На основании первичного осмотра выводы делать рано, но я допускаю – повторяю: допускаю, – что она находилась в воде не менее семидесяти двух часов. Минусовая температура установилась три дня назад. Когда ее нашли, ее телефон еще работал; парень, что работает здесь, услышал, как он звонит. – Стронг передал Эрике прозрачный полиэтиленовый пакет с айфоном. Его чехол украшали кристаллы Swarovski.

– Нам известно, кто звонил? – спросила Эрика в надежде, что сходу появилась зацепка.

– Нет. Батарейка разрядилась вскоре после того, как телефон достали из воды. С него, конечно, попытались снять отпечатки, но я бы на это не рассчитывал.

– Где парень, который ее обнаружил?

– В «скорой» у музея. С ним врачи. Он был невменяем, когда полиция прибыла на место происшествия. Он провалился под лед и прямо на труп; от полученного шока его стошнило, у него произошли непроизвольное мочеиспускание и дефекация, так что мы теперь пытаемся побыстрее выделить его ДНК, – объяснил Айзек. Он подошел к телу на носилках.

– Отечность лица и странгуляционные борозды на шее могут указывать на удушение. Левая ключица сломана, – продолжал он, рукой в резиновой перчатке осторожно поворачивая голову мертвой девушки. – Часть волос выдрана, примерно по одинаковому количеству прядей у каждого виска.

– Тот, кто это сделал, находился у нее за спиной, когда дергал за волосы, – заключила Мосс.

– Признаки сексуального насилия? – спросила Эрика.

– Об этом я скажу после более тщательного осмотра. Есть ссадины и царапины на внутренней стороне бедер, в области ребер и груди…

Айзек обратил внимание следователей на багровые полосы под каждой грудью, затем осторожно положил на тело девушки свою ладонь, показывая следы от пальцев на грудной клетке.

– На запястьях ссадины, – возможно, ей связывали руки, но они не были связаны, когда она ушла под воду. Также есть ушиб на затылке, и мы обнаружили фрагменты зубной эмали на одной из передних свай причала… Остатки зуба ищем. Не исключено, что она его проглотила, – значит, возможно, я найду его позже.

– В день исчезновения на ней были розовые туфли на шпильке и с собой розовая сумочка. Нашли? – спросила Мосс.

– На ней были только платье и нижнее белье, однако бюстгальтер отсутствовал. И туфли тоже… – Айзек осторожно приподнял ноги девушки. – Пятки сильно изранены.

– Тащили волоком босую, – сделала вывод Эрика, отпрянув при виде ступней жертвы, стесанных и разбитых чуть ли не до мяса.

– А вот это один из наших водолазов выудил из воды. – Айзек вручил Эрике маленький прозрачный полиэтиленовый пакет с водительскими правами. С минуту они все молча смотрели на фото.

– Выразительная фотография, – заметил Питерсон. – Как будто она там смотрит на нас с того света.

Эрика подумала, что он прав. Часто на документах взгляд у людей остекленелый или оторопелый, будто им в лицо неожиданно направили свет фар. Однако у Андреа взгляд был уверенный.

– Боже мой, – промолвила Эрика, переводя взгляд с фотографии Андреа на тело мертвой девушки, которая лежала на носилках, грязная, с широко открытыми глазами. – Как скоро вы сумеете установить точную причину смерти?

– Я дал вам достаточно сведений для продолжения расследования. Остальное после вскрытия, – ощетинился Айзек.

– Которое вы проведете сегодня же, – сказала Эрика, остановив на нем твердый взгляд.

– Да. Сегодня, – пообещал Айзек.

* * *

Вокруг палатки криминалистов стояла тишь. Снегопад прекратился. Группа полицейских в форме прочесывала территорию вокруг озера, пробираясь по глубокому снегу, налипавшему на их темные ноги.

Эрика вытащила телефон и позвонила Маршу.

– Сэр. Это – Андреа Дуглас-Браун, – доложила она.

Сначала ответом ей было молчание, потом:

– Черт.

– Я сейчас допрошу парня, который ее нашел, затем поеду к ее родителям, сообщу им, – сказала Эрика.

– Какие есть соображения, Фостер?

– Это, вне сомнения, убийство, возможно, изнасилование с удушением или утоплением. Все вещественные доказательства уже отправлены на экспертизу в отделение.

– Подозреваемые есть?

– Нет, сэр. Но я рою землю. Нужно организовать официальное опознание в присутствии родных. Судмедэксперты сразу же с места преступления везут тело на вскрытие. Я буду держать вас в курсе.

– Если б я мог сказать СМИ, что у нас есть подозреваемый… – начал Марш.

– Да, сэр, я понимаю. В первую очередь нам необходимо пообщаться с ее родными. Вполне вероятно, что она знала убийцу. Свидетелей ее исчезновения нет, никто не видел, чтобы ее похитили. Возможно, здесь она встречалась с убийцей.

– Полегче, Фостер. Не надо лезть на рожон, сразу выдвигать версию о том, что Андреа отправилась туда на некую непристойную оргию.

– Я ничего не говорила про посещение непристойных…

– Не забывайте, это уважаемая семья.

– Мне не впервой, сэр.

– Да. Но помните, с кем вы имеете дело.

– Помню. Со скорбящими родственниками. И мне придется задать им традиционные вопросы, сэр.

– Да, но это приказ. Не прите на пролом.

Эрика отключила трубку, злясь на Марша. Что всегда ее возмущало в Британии, так это здешняя классовая система. Марш требовал, чтобы даже при расследовании убийства к родным погибшей девушки относились как к VIP-персонам.

Из палатки вышли Мосс, Питерсон и еще один полицейский в форме, и все вчетвером они, обойдя озеро, вышли к утопленному саду. Видели ли эти пустоглазые статуи, размышляла Эрика, как мимо волокли Андреа, взывавшую о помощи что было мочи?

На отвороте куртки сопровождавшего их полицейского затрещала рация.

– В кустах на Лондон-роуд мы только что нашли маленькую розовую сумочку, – сообщил металлический голос.

– В какой стороне Лондон-роуд? – спросила Эрика.

– Это – центральная улица. – Полицейский показал куда-то за деревья.

После долгих месяцев бездействия Эрика силилась настроить мозг на рабочий лад. Каждый раз, закрывая глаза, она видела в воображении истерзанную, избитую Андреа с пустотой в широко открытых глазах. Расследование убийства – это бездна различных вариаций и тонкостей. На полный осмотр среднестатистического дома у криминалистов порой уходило несколько дней, а здесь площадь места происшествия составляла семнадцать акров, вещественные доказательства были разбросаны по общественной территории, укрыты толстым слоем снега.

– Принесите ее к туристическому центру, к «скорой», – велела Эрика полицейскому, и тот поспешил прочь. Спустя несколько мгновений из-за живой изгороди появились Мосс и Питерсон. У подножия покатого, занесенного снегом склона высилась футуристическая стеклянная коробка туристического центра. Двор перед зданием центра был исполосован колесами машины «скорой помощи», стоявшей с открытыми задними дверцами. В машине, укутанный в одеяла, сидел парень лет двадцати с небольшим. Лицо у него было посеревшее, сам он дрожал. У открытых дверей «скорой» стояла невысокая женщина, наблюдавшая, как один из криминалистов в резиновых перчатках обрабатывал одежду парня, маркируя и рассовывая по специальным прозрачным пакетам его грязные вещи – теплый спортивный костюм, свитер и кроссовки. Брови у женщины были такие же лохматые, как и у парня, а вот лицо – с кулачок, с заостренными чертами.

– Дайте мне расписку, – требовала она, – и чтобы каждая вещь была указана. Спортивные штаны Ли купил только в ноябре, и кроссовки тоже новые – нам еще платить за них тринадцать недель. Надолго вы забираете его вещи?

– Все это теперь вещественные доказательства в деле об убийстве, – сказала Эрика, когда они подошли к машине «скорой помощи». – Я – старший инспектор Фостер, а это – инспекторы Мосс и Питерсон. – Все трое раскрыли перед женщиной свои удостоверения. Та пристально воззрилась на их фото глазами-бусинками.

– Как вас зовут? – осведомилась Эрика.

– Грейс Кинни. А мой Ли, он ведь ничего плохого не сделал – просто пришел на работу. И из-за того, что ему приходится ждать на холоде, он заболеет, и ему перестанут платить пособие.

– Ли, ты можешь рассказать нам, что произошло?

Парень, бледный, с обезумевшим взглядом, кивнул. Он объяснил, что явился на работу, а потом услышал телефонный звонок, пошел на звук и обнаружил подо льдом тело Андреа. Его рассказ прервал полицейский, возникший у дверей «скорой» с маленькой розовой сумочкой в прозрачном полиэтиленовом пакете. В другом таком же пакете лежало содержимое сумочки: шесть банкнот по пятьдесят фунтов, два вагинальных тампона, тушь, помада и духи-спрей.

– Это вещи той девушки? – спросила Грейс, глядя на пакеты. Полицейский поспешил спрятать их за спину.

– Она уже увидела, – отчитала его Эрика. – Мисс Кинни, – обратилась она к матери Ли. – Вы должны понимать, что это вещественные доказательства в расследовании по весьма деликатному делу, и…

– Не волнуйтесь, я буду держать рот на замке, – пообещала Грейс. – Хотя одному богу известно, что тут забыла девушка с модной сумочкой и пачкой пятидесяток.

– Как вы думаете, что она тут забыла? – осведомилась Эрика.

– Я не собираюсь делать за вас вашу работу, – отвечала Грейс. – Только ведь и так ясно, что она проститутка. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы это понять. Клиента, наверно, с собой привела, а потом у них что-то не заладилось.

– Ли, ты узнал мертвую девушку?

– С какой стати мой Ли должен узнавать проститутку?

– Мы не думаем… мы не думаем, что она была проституткой.

Грейс, казалось, не замечала страданий сына. Ли плотнее укутался в одеяло и наморщил лоб, сдвинув густые брови.

– Она была прекрасна, – тихо произнес он. – Даже мертвая, подо льдом… Ее настигла страшная смерть, да?

Эрика кивнула.

– Я увидел это в ее лице, – сказал Ли. – Простите, что вы спросили?

– Ты узнал ее, Ли? – повторила свой вопрос Эрика. – Видел ее здесь раньше?

– Нет. Прежде я никогда ее не видел, – ответил парень.

– Мы думаем, что в день исчезновения она приходила в один из пабов на центральной улице. Какие из здешних пабов привлекают молодежь? – спросил Питерсон.

Ли пожал плечами.

– По выходным в «Уэзерспунсе» много народу… в «Свинье и свистке». Это недалеко от станции.

– Ты часто наведываешься в пабы, Ли? – осведомился Питерсон. Ли снова пожал плечами, и Питерсон продолжал: – «Уэзерспунс», «Свинья и свисток». Еще какие?

– Он не шастает по злачным местам, правда? – Грейс бросила на сына многозначительный взгляд.

– Да, да. То есть нет. Я в такие места не хожу, – подтвердил Ли.

– Раньше здесь был хороший район, – продолжала Грейс. – Не шикарный, но милый. На месте дрянного старого «Уэзерспунса» стоял чудесный кинотеатр «Одеон». Самые мерзкие – «Клееварка» и «Олень». Я так скажу: если случится всемирный потоп и на поверхности останутся только те две пивнушки, меня вы ни там, ни там не найдете. Они кишат иммигрантами, чтобы им пусто было, – без обид, лапочка, – добавила Грейс, обращаясь к Питерсону. Эрика увидела, что Мосс подавила усмешку.

По-прежнему не замечая плачевного состояния сына, Грейс продолжала:

– Говорю вам, идешь по главной улице и чувствуешь себя иностранкой в родной стране: поляки, румыны, украинцы, русские, индийцы, африканцы… А Ли говорит, что они все толкутся у центра занятости с протянутой рукой, соглашаются на любую работу. Устроили бы рейд по тем пабам на главной улице. Они все там работают за стойкой, а в перерыв бегут в центр занятости, чтобы зарегистрироваться. Но нет, этого никто не видит. Зато моему Ли приходится ишачить на улице в любую погоду сорок часов в неделю, чтобы его не лишили пособия в шестьдесят фунтов. Безобразие.

– Ты давно работаешь в музее? – спросила Эрика парня.

Ли пожал плечами: – Начал за месяц до Рождества.

– Так что же, он теперь и работать не сможет? И все потому, что какая-то шлюха…

– Прекратите, – одернула женщину Эрика.

Грейс, казалось, устыдилась своего поведения.

– Ну да, она ведь тоже чья-то дочь. Вы знаете, кто она?

– Пока не знаем.

Это подстегнуло интерес Грейс.

– Случаем, эта не та девушка, из богатеньких, что пропала? Как ее звали, Ли? Энджела? Она похожа на ту девушку из газеты?

Ли невидящим взглядом смотрел перед собой, вероятно, заново переживая тот момент, когда он вдруг лицом к лицу столкнулся с Андреа, застывшей подо льдом.

– Как я уже сказала, личность жертвы устанавливается. – Эрика обратилась к парню: – Ли, мы свяжемся с центром занятости, объясним, что произошло. Из города не уезжай. Возможно, нам придется еще раз тебя допросить.

– По-вашему, он из страны собрался уехать? – вспылила Грейс. – Эх, если бы была такая возможность… хотя из всех здешних, пожалуй, мы только бы одни и уехали!

Бригада «скорой помощи» собиралась к отъезду; Эрика, Мосс и Питерсон пошли прочь.

– Боевая старушка, – усмехнулась Мосс.

– Зато сообщила нам гораздо больше, чем Ли, – заметила Эрика. – Давайте-ка проверим те пабы. «Клееварку», «Оленя». Может быть, Андреа заходила в один из них в день своего исчезновения?