Интервью Короткого Хх Века E-Book

Marco Lupis

• Herausgeber: Tektime
• Kategorie: Fachliteratur
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2018

Seitenzahl: 279

Beschreibung

За долгие годы работы в качестве специального иностранного корреспондента для главных итальянских изданий и для телевидения RAI Марко Лупис повстречал множество героев наших времен. Данная книга является сборником самых важных встреч в карьере автора. Слово дается не только «знаменитостям» нашей эпохи, лауреатам Нобелевской премии, главам государств, рок-звездам и супермоделям, а прежде всего – смелым женщинам и мужчинам, которые полностью посвятили свои жизни борьбе с несправедливостью и с применением власти в неправильных целях.
Пятьдесят персонажей, оставивших след в истории второй половины Короткого ХХ века, открываются перед нами в эксклюзивных интервью репортера Марко Луписа, который за долгие годы работы в качестве специального иностранного корреспондента главных СМИ Италии объездил весь мир, от стран Латинской Америки до Дальнего Востока. Нас ожидает путешествие в сопровождении рассказов главных действующих лиц в сфере культуры, политики и искусства последних десятилетий: рок-звезды Питера Гэбриэла, Франко Баттиато, супермодели Клаудии Шиффер, Субкоманданте Маркоса, бирманского лидера и лауреата Нобелевской премии Аун Сан Су Чжи, колумбийки Ингрид Бетанкур, президента Аргентины Менема, японского лауреата Нобелевской премии Кэндзабуро Оэ, лауреата из Китая Гао Синцзянь, лауреата Нобелевской премии мира Рамуш-Орта, Генерала Волкогонова. Авторский взгляд на происходящее переходит от трагичного к непринужденному, но не теряет свою бдительность и внимательность, пока голоса героев повествуют о главных темах нашего времени: о войне, о свободе, о борьбе с несправедливостью, о поиске истины в политике, литературе, искусстве и кинематографе.
На данный момент книга «Интервью Короткого Хх Века» переведена на семь языков.

PUBLISHER: TEKTIME

Leseprobe

Марко Лупис

ИНТЕРВЬЮ КОРОТКОГО ХХ ВЕКА

UUID: c874eb28-81e3-11e8-aa85-17532927e555

This ebook was created with StreetLib Writehttp://write.streetlib.com

Содержание

Герои

ИНТЕРВЬЮ

Copyright© 2017 by Marco Lupis Macedonio Palermo di Santa Margherita

Введение

Субкоманданте Маркос

Питер Гэбриэл

Клаудия Шиффер

Гун Ли

Ингрид Бетанкур

Аун Сан Су Чжи

Лусия Пиночет

Мирея Гарсия

Кэндзабуро Оэ

Беназир Бхутто

Константин – король Греции

Хун Сен

Но Му Хён

Юбер де Живанши

Мария Долорес Миро

Тамара Нижинская

Франко Баттиато

Ивано Фоссати

Тинто Брасс

Питер Гринуэй

Сузо Чекки д’Амико

Рокко Форте

Николас Хайек

Роже Пейрефитт

Хосе Луис де Вильялонга

Баронесса Кордопатри

Андреа Муччиоли

Шанана Гужмау

Жозе Рамуш-Орта

Его Преосвященство ду Нашсименту

Халида Мессаоуди

Элеонора Якупи

Ли Куан Ю

Кушвант Синг

Шобха Де

Джоан Чэнь

Карлос Сауль Менем

Полин Хансон

Гао Синцзянь

Ван Дань

Чжан Лян

Стэнли Хо

Палден Гятсо

Глория Макапагал-Арройо

Кардинал Син

Генерал Зяп

Адмирал Корсини

Его Преосвященство Гассис

Мэнь Сунчжэнь

Эпилог

Интервью «наоборот»

Благодарность

Notes

Герои

21

От автора произведений:

IlMaleinutile («Тщетное зло»)

I Cannibali di Mao («КаннибалыМао»)

Cristo si è fermato a Shingo («ХристосостановилсявСинго»)

Acteal

На борту вертолета войск США во время одной из миссий

Марко Лупис – журналист, фоторепортер и писатель, который долгие годы вел репортажи из Гонконга для итальянского издания «LaRepubblica».

Марко Лупис родился в 1960 году в Риме и в течение долгого времени работал специальным корреспондентом по всему миру, главным образом из стран Латинской Америки и Дальнего Востока, для ведущих итальянских изданий («Panorama», «Il Tempo», «Il Corriere della Sera», «L'Espresso» и «La Repubblica») и телекомпании «RAI» (программ «Mixer», «Format», «TG2» и «TG3»). Находясь часто в горячих точках, он стал одним из немногих журналистов, которые следили за кровопролитиями, последовавшими за провозглашением независимости Восточного Тимора, освещали кровавые бои между христианами и мусульманами на Молуккских островах, резню на Бали и эпидемию САРС в Китае. Более десяти лет в своих выпусках Марко вел хронику событий Азиатско-Тихоокеанского региона, побывал на Гавайских островах и в Антарктиде. Он брал интервью у многих деятелей мировой политики, в особенности, из стран Азии, - таких как бирманский нобелевский лауреат премии Аун Сан Су Чжи и премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто, часто изобличая в своих статьях нарушения прав человека. Его репортажи публиковались в испанских, аргентинских и американских изданиях.

В настоящее время Марко Лупис живет в Калабрии.

ИНТЕРВЬЮ

Короткого ХХ века

Марко Лупис

Встречи с главными действующими лицами в сфере культуры, политики и искусства 20 века

Tektime

ЛИТЕРАТУРНАЯСОБСТВЕННОСТЬОХРАНЯЕТСЯЗАКОНОМ

Copyright© 2017 by Marco Lupis Macedonio Palermo di Santa Margherita

Все права принадлежат автору

[email protected]

Оригинальноеназвание: Interviste del Secolo Breve

© 2017 by Marco Lupis Macedonio Palermo di Santa Margherita

Первое издание в сентябре 2017 года

© 2017 EdizionidelDrago

Перевод с итальянского: Виктория Путнева

© 2018 Tektime

ISBN:

Авторские права данной книги охраняются законом.

Любое использование материала данной книги полностью или частично без разрешения правообладателя запрещается.

Журналист ‒ историк одного мгновения

Альбер Камю

Посвящается Франческо, Алессандро и Катерине

Содержание

Введение 13

Третьего не дано 13

Субкоманданте Маркос 17

Venceremos! (рано или поздно) 17

Питер Гэбриэл 23

Неугомонный дух рок-музыки 23

Клаудия Шиффер 28

Самая красивая 28

Гун Ли 36

Луна-соблазнительница 36

Ингрид Бетанкур 41

Андская мученица 41

Аун Сан Су Чжи 46

Свободная от страха 46

Лусия Пиночет 50

“ Asasinar, torturar y hacer desaparecir” 50

Мирея Гарсия 57

Простить невозможно 57

Кэндзабуро Оэ 61

Тихий крик 61

Беназир Бхутто 65

Трагическая судьба женщины у власти 65

Константин – король Греции 68

Грек до мозга костей 68

Хун Сен 71

Призраки Пол Пота 71

Но Му Хён 75

Морская пехота и демократия 75

Юбер де Живанши 79

Аристократичный стиль 79

Мария Долорес Миро 84

Кулаки Хемингуэя 84

Тамара Нижинская 89

Ангел, который поссорился с Богом 89

Франко Баттиато 93

Суфист и его музыка 93

Ивано Фоссати 96

Против рок-музыки 96

Тинто Брасс 98

В райской впадине 98

Питер Гринуэй 100

Кинематограф как живопись 100

Сузо Чекки д’Амико 104

С Висконти в сердце 104

Рокко Форте 107

Властелин отелей 107

Николас Хайек 112

«Господин Swatch» 112

Роже Пейрефитт 116

Век скандалов 116

Хосе Луис де Вильялонга 119

Идеальный мужчина 119

Баронесса Кордопатри 127

Как на войне 127

Андреа Муччиоли 130

Наследник 130

Шанана Гужмау 133

Шелест независимости 133

Жозе Рамуш-Орта 137

Посвятить жизнь Восточному Тимору 137

Его Преосвященство ду Нашсименту 140

Бесстрашный епископ 140

Халида Мессаоуди 144

Приговоренная к смерти 144

Элеонора Якупи 147

Война Норы 147

Ли Куан Ю 151

Лев во время зимы 151

Кушвант Синг 157

Рушди Сикх 157

Шобха Де 160

Скандал в Мумбаи 160

Джоан Чэнь 165

Американская китаянка 165

Карлос Сауль Менем 169

Аргентинская катастрофа 169

Полин Хансон 176

«Рыжая» Полин и разъяренные белые 176

Генерал Волкогонов 180

Ленинские преступления 180

Гао Синцзянь 188

Китайская Нобелевская премия 188

Ван Дань 192

Парень с площади Тяньаньмэнь 192

Чжан Лян 195

Китайский WikiLeaks 195

Стэнли Хо 200

Король азарта 200

Палден Гятсо 204

Неправильный ответ 204

Глория Макапагал-Арройо 208

Женщина в борьбе за Филиппины 208

Кардинал Син 212

«Греховный» кардинал 212

Генерал Зяп 214

Вежливый господин 214

Адмирал Корсини 217

Пятьдесят лет взаймы 217

Его Преосвященство Гассис 223

Ежедневные ужасы 223

Мэнь Сунчжэнь 229

Женщина, которая «отретушировала» Мао 229

Эпилог 232

Интервью «наоборот» 232

Благодарность 237

Введение

Третьего не дано

Стояла миланская осень того далекого октября 1976 года, и я быстрым шагом шел по улице Корсо Венеция в направлении театра Сан-Бабила. Я спешил на самое первое интервью в моей жизни.

Мне было шестнадцать лет, вместе с моим другом Альберто мы вели информационную программу, с совсем неоригинальным названием «Spaziogiovani» [1], на одном из первых частных итальянских радио «RadioMilanoLibera».

Это были по-настоящему страшные годы: могло произойти - и происходило - что угодно. Прекрасные годы. Ужасные годы. В Италии их называют «свинцовые семидесятые» ‒ годы молодежных протестов, самоуправляемых организаций, школьных забастовок, демонстраций, которые почти всегда перерастали в насилие. Годы необузданного энтузиазма, переполненные культурным волнением умов, грозящим вот-вот взорваться ‒ настолько оно было живое, захватывающее, всеобъемлющее. Годы столкновений и годы жертв: с одной стороны – левая молодежь, с другой – правая. Тогда все было гораздо проще, чем сейчас: или ты за одних, или за других. Третьего не дано.

Но самое главное ‒ это были годы, когда каждому из нас казалось, ‒ и зачастую не зря, ‒ что мы можем изменить ход событий. Что мы способны, каждый по-своему, изменить хоть что-то.

В этом маразматическом возбуждении, среди культуры и насилия, нам было спокойно. Мы оставались в поле зрения. Покушения, бомбы, Красные бригады были неизменным фоном нашего отрочества, или молодости, в зависимости от возраста, но в общей сложности особенно нас не расстраивали. Мы быстро научились уживаться со всем этим, как, я заметил это в последующие годы, без особых отличий уживаются и народы, находящиеся в эпицентре конфликтов или гражданских войн. Их жизнь подстраивается под экстремальные условия, как и наша в те годы.

Мы с Альберто хотели именно изменить что-то, и поэтому, вооружившись безграничным энтузиазмом и колоссальной бессознательностью, пребывая в том возрасте, в котором сейчас подростки проводят время выставляя селфи в Инстаграм и меняя смартфоны, мы читали всё, что попадалось нам под руку, принимали участие в музыкальных фестивалях, концертах и кинофорумах в тот самый волшебный период, когда только зарождалась и начинала распространяться рок-музыка.

Встреча была назначена на 16.00, за час до начала послеполуденного спектакля. Нас проводили в подвальное театральное помещение, в гримерную нашего героя. Там нас ожидал он, первый человек в моей карьере, у которого я взял интервью: Пеппино Де Филиппо.

Я не помню деталей того интервью, и, к сожалению, пленки с записями выпусков нашей программы затерялись во время одного из моих множественных переездов.

Но до сих пор отчетливо помню тот электрический разряд энергии, который предшествует, ‒ как я понял не раз впоследствии, ‒ важному интервью. Точнее, важной встрече, ведь каждое интервью – это нечто большее, чем просто череда вопросов и ответов.

Пеппино Де Филиппо доживал последние годы своей театральной и кинематографической карьеры, которая уже вошла в анналы истории ‒ через несколько лет он скончался. Он встретил нас сидя у зеркала, не отрываясь от гримировки. Пеппино был вежлив, любезен и открыт, делал вид, что нисколько не удивлен двум прыщавым мальчишкам. Я помню его спокойные, размеренные движения во время нанесения театрального грима, который казался мне таким тяжелым, густым и слишком светлым. Но особенно я запомнил одну деталь: глубокую грусть в его глазах. Грусть, которая поразила меня, настолько ясно я ее уловил. Возможно, он чувствовал, что его жизнь подходит к концу, или это было лишь доказательством того, что обычно говорят о комиках: смеша других, сами они остаются самыми грустными людьми на свете.

Мы говорили о театре и, разумеется, о его брате Эдуардо. Пеппино рассказал, что он появился на свет на сцене, во время одного из постоянных разъездов семейной труппы.

Мы ушли час спустя, испытывая легкое потрясение, но с заполненной кассетой диктофона.

Это было не просто первое интервью в моей жизни. Это был тот самый момент, когда я понял, что карьера журналиста ‒ единственно возможный для меня путь. В тот миг я впервые ощутил ту странную химию, тонкую магическую связь, образующуюся между интервьюируемым и журналистом.

Интервью может оказаться или математической формулой правды, или бесполезным и тщеславным выступлением. Оно становится мощным оружием в руках журналиста, который стоит перед выбором: удовлетворить интервьюируемого или сделать всё возможное, чтобы вызвать интерес у читателя.

Для меня же интервью ‒ это нечто большее: это психологическое сопоставление, сеанс психоанализа, в котором участвуют оба ‒и герой, и журналист.

Как сказал мне впоследствии один из героев этой книги, Маркиз Вильялонга: «Весь секрет заключается в том состоянии благоволения, которое зарождается, когда журналист перестает быть таковым и становится другом, которому можно доверить всё. Даже то, о чем нельзя рассказать журналисту».

Интервью является ярким примером майевтики, метода Сократа, способностью журналиста извлечь из героя самые откровенные мысли, заставить его утратить бдительность, удивить его во время рассказа без фильтров. Не всегда это особенное волшебство происходит. Но когда оно случается, получается отличное интервью. Нечто большее, чем стерильный обмен словами, нечто совершенно отличное от ненужного тщеславия журналиста, целью которого является лишь создание сенсации.

За более чем тридцать лет своей журналистской деятельности я повстречал множество знаменитостей, глав государств, премьер-министров, религиозных лидеров и политиков. Должен признать, что не с ними у меня установился настоящий контакт.

Из-за моего происхождения и образования я должен был принимать их сторону: сторону тех женщин и мужчин, обличенных властью ‒ властью решать судьбы миллионов людей, решать, кому жить, а кому умирать. Иногда от них зависело будущее целых народов.

Но этого не произошло. Сочувствие, волнение и возбуждение я пережил во время встреч с мятежниками, борцами, с теми, кто готов был пожертвовать своей жизнью, часто спокойной и безбедной, своими идеалами, и кто доказал это делом.

Предводитель революционеров в балаклаве, встреченный мною в хижине посреди мексиканских джунглей, отважная мать, которая с достоинством, но непреклонно пыталась вызнать правду об ужасной кончине своих пропавших без вести детей в Чили времен Пиночета.

Именно они стали для меня истинными сильными мира сего.

Гроттерия, август 2017 года

*****

Интервью, собранные в этой книге, были опубликованы в период с 1993 по 2006 год в изданиях, где я много лет проработал специальным корреспондентом, главным образом из стран Латинской Америки и Дальнего Востока: в еженедельниках «Panorama» и «L’Espresso», ежедневных газетах «IlTempo», «IlCorrieredellaSera» и «LaRepubblica», а также на телекомпании «rai».

Я специально сохранил оригинальную форму интервью ‒ так, как они были записаны в своё время: иногда в традиционной форме вопрос – ответ, иногда в более разговорном стиле, с использованием кавычек.

Я решил начать отдельные интервью с предисловия, которое поможет читателю лучше понять, где и когда они состоялись.

1

Субкоманданте Маркос

Venceremos! [2] (рано или поздно)

Чьяпас, Мексика, Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас, «HotelFlamboyant». Под дверь моего номера просунули записку:

Выезжаем в Сельву уже сегодня.

Встреча у стойки регистрации в 19.00.

Возьми с собой горные ботинки, одеяло,

рюкзак и консервы.

У меня лишь полчаса, чтобы собрать эти несколько вещей. Пункт назначения ‒ в самом сердце джунглей, на границе между Мексикой и Гватемалой, где начинаются Лакандонские джунгли, одно из немногих совершенно неисследованных мест на земле. На тот момент существует лишь один необычный «туроператор», который способен доставить меня туда. Он просит называть себя Субкоманданте Маркосом, и Лакандонские джунгли ‒ его последнее убежище.

*****

За все годы моей карьеры я, наверное, до сих пор больше всего горжусь именно этой беседой с Субкоманданте Маркосом в Лакандонских джунглях, в Чьяпас, в апреле 1995 года для еженедельника «Sette» издания «CorrieredellaSera». Я стал первым итальянским журналистом, взявшим интервью у легендарного Субкоманданте, в его неизменной чёрной балаклаве ‒ по крайней мере, задолго до того, как в последующие годы он организовал нечто вроде настоящего «военного пресс-бюро», которое обеспечивало доставку журналистов со всех концов света в его укрытие в джунглях.

Прошло почти две недели с того дня, когда в конце марта 1995 года самолет из Мехико приземлился в военном аэропорту Тустла-Гутьеррес, в столице Чьяпас. На полосе гудели самолеты под знаменем мексиканской армии, военные машины угрожающе стояли вдоль обочин. На территории, равной по размерам трети Италии, проживало три миллиона человек, и у большей части в венах текла индейская кровь ‒ двести пятьдесят тысяч прямых потомков Майя.

Я находился в одном из самых бедных мест на земле: у 90% индейцев не было питьевой воды. Шестьдесят три человека из ста были неграмотными.

Мне всё казалось понятным: с одной стороны были белые землевладельцы, их было мало, и они были очень богаты. С другой – кампесинос, крестьяне: их было много, и они получали в среднем семь песо ‒ меньше десяти долларов ‒ в день.

Надежда восстания проснулась в этих людях первого января 1994 года. Пока Мексика подписывала договор о свободной торговле с Соединенными Штатами и Канадой, революционер в балаклаве объявлял войну стране: верхом, вооруженные винтовками (лишь некоторые из которых были настоящими, а не поддельными, из дерева), две тысячи солдат Сапатистской армии национального освобождения пытались захватить Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас, древнюю столицу Чьяпас. Их лозунгом стало: «Землю и свободу».

Всем известно, чем закончился первый, решающий, раунд: в нем победили пятьдесят тысяч солдат, присланных на бронеавтомобилях для подавления восстания. А Маркос? Что произошло с человеком, которому удалось каким-то образом возродить легенду об Эмилиано Сапате, герое мексиканской революции 1910 года?

*****

19.00. «HotelFlamboyant»: наш связной пунктуален. Его зовут Антонио, мексиканский журналист, который в Сельве бывал не раз, а десять-двадцать. Конечно, сейчас всё иначе, чем год назад, когда Маркос относительно спокойно жил со своей семьей в маленьком городке Гваделупе Тепейак, у самого подножья джунглей, вооруженный телефоном, компьютером, подключением к Интернету и готовый принимать корреспондентов американского телевидения. Сейчас ситуация индейцев не изменилась, но в жизни Маркоса и его людей поменялось всё: после последнего наступления правительства главарям-сапатистам пришлось прятаться в горах. Там, где нет ни телефонов, ни электричества, ни дорог ‒ ничего.

Колективо (так называют здесь эти странные микроавтобусы-такси) быстро несется в ночи по узким и крутым поворотам. Внутри пахнет потом и сырой тканью. Чтобы добраться до Окосинго, поселения у самых джунглей, требуется два часа. Улицы переполнены длинноволосыми брюнетками с индейскими чертами лица, они смеются. Вокруг множество военных, они везде. В номерах единственного отеля нет окон, только решетка на двери. Я чувствую себя как в тюрьме. По радио передают: «Сегодня отец Маркоса заявил: Мой сын, университетский профессор Рафаэль Себастьян Гильен Висенте, 38 лет, родом из Тампико, и есть Субкоманданте Маркос».

На другое утро у нас новый проводник. Его зовут Порфирио. Он тоже индеец.

На джипе до Лакандона, самой последней деревушки ‒ почти семь часов по ямам и пыли. Там заканчивается грунтовая дорога и начинаются джунгли. Дождя нет, но грязь всё равно достаёт до колен. По дороге ночуем в хижинах, в самой чаще. После двух дней быстрой, утомляющей ходьбы сквозь неприветливые джунгли, задыхаясь от сырости, мы прибываем в деревушку. Место называется Джардин, мы находимся в зоне Монтес-Азулес. Здесь проживает почти двести человек. Старики, дети и женщины. Все мужчины на войне. Нас встречают хорошо. Мало кто говорит по-испански. Все говорят на цельтали, диалекте майя. «Мы увидим Маркоса?» - спрашиваем мы. «Возможно», - отвечает Порфирио.

В три часа утра нас осторожно будят: пора идти. Ночь безлунна, но звезды освещают наш путь. До шалаша ‒ полчаса ходу. По теням мы догадываемся, что внутри находятся трое мужчин. Царит полная темнота, черная как их балаклавы. По описанию, выданному государством, Маркос является профессором с высшим философским образованием, дипломной работой по Альтюссеру и специализацией, полученной в Сорбонне. Вдруг, прерывая тишину шалаша, до нас доносится речь на французском: «У нас всего двадцать минут. Мне проще говорить по-испански, если это не проблема. Я Субкоманданте Маркос. Советую не пользоваться диктофоном, если запись засекут, это станет проблемой для всех, в первую очередь – для вас. Хотя пока у нас перемирие, на самом деле меня ищут всеми возможными способами. Спрашивайте всё, что хотите».

Почему вы настаиваете, чтобы вас называли Субкоманданте?

Обо мне говорят: «Маркос – глава». Это неправда. Главы – это они, народ сапатистов, я просто отвечаю за военную сторону дела. Они уполномочили меня говорить лишь потому, что я знаю испанский. Моим голосом говорят мои товарищи. Я только подчиняюсь.

Десять лет секретности – это много... Как вам удается выживать в горах?

Я читаю. Из двенадцати книг, которые я привез с собой в джунгли, одна – «Всеобщая песнь» Пабло Неруды. Вторая – Дон Кихот...

А потом?

Потом дни, годы проходят в борьбе. Каждый день мы видим все ту же бедность, все ту же несправедливость... Когда ты здесь, желание бороться, жажда перемен лишь возрастает. Если только ты не циник или не сукин сын. Есть вопросы, которые журналисты обычно не задают. О том, что нам, здесь, в джунглях, приходится есть мышей, пить мочу товарищей, чтобы не умереть от жажды во время долгих перемещений... вот и всё.

Чего вам больше всего не хватает? Что вы оставили дома?

Мне не хватает сахара. И пары сухих носков. Врагу не пожелаю быть постоянно с мокрыми ногами, днём и ночью, в холоде. И сахар ‒ это единственное, чего нет в джунглях, его надо привозить издалека, он необходим для поддержания физического тонуса. Для тех из нас, кто родом из города, некоторые воспоминания становятся чем-то вроде мазохизма. Мы повторяем: «Помнишь мороженое в «Coyoacàn»? А такос в «DivisiondelNorte»?». Воспоминания. Здесь, если удается поймать фазана или другое животное, надо ждать часа три-четыре, пока он приготовится. А если отряд теряет голову от голода и ест его сырым, днем позже всем грозит диарея. Здесь другая жизнь, всё видится в другом свете... Ах да, вы спросили меня, что я оставил дома. Билет на метро, горы книг, тетрадь полную стихотворений... и несколько друзей. Немногих.

Когда вы откроете свое лицо?

Не знаю. Я уверен, что у нашей балаклавы есть позитивное идеологической значение, соответствующее представлению о нашей революции ‒ она не индивидуальна, у нее нет руководителя. В балаклаве мы все Маркосы.

По словам правительства вы прячете свое лицо потому, что вам есть, что скрывать...

Они ничего не поняли. Но настоящей проблемой является даже не правительство, а скорее реакционные силы Чьяпас, местные скотоводы и землевладельцы, со своими частными белыми гвардиями. Я не верю, что существует настолько большая разница между традиционным расистским отношением белокожего из Южной Африки к чернокожему и землевладельца из Чьяпас к индейцу. Здесь продолжительность жизни индейца достигает 50-60 лет у мужчин и 45-50 лет у женщин.

А дети?

Детская смертность очень высока. Сейчас я расскажу вам историю Патичи. Когда-то, несколько лет назад, когда мы перебирались из одной зоны джунглей в другую, наш путь лежал через маленькую деревушку, очень бедную, где нас всегда встречал товарищ-сапатист с девочкой трех-четырех лет на руках. Ее звали Патриция, но она свое имя произносила как «Патича». Я спрашивал, кем она хочет стать, когда вырастет, и она всегда отвечала: «Партизанкой». Однажды, когда мы приехали, у нее была высокая температура. Антибиотиков у нас не было, а лихорадка у нее была под сорок или больше градусов. Мокрая одежда высыхала на ней как на печке. Она умерла у меня на руках. У Патриции не было свидетельства о рождении ‒ и смерть ее тоже не была зарегистрирована. Для Мексики ни ее самой, ни ее смерти никогда не существовало. Вот это и есть реальная жизнь индейцев в Чьяпас.

Сапатистская армия поставила в затруднительное положение всю мексиканскую политическую систему, но так и не победила.

Мексике нужны демократия и люди, стоящие выше партий, способные ее гарантировать. Если наша борьба поможет достичь этой цели, она будет ненапрасной. Сапатистская армия никогда не станет политической партией. Она исчезнет. И в тот день, когда это произойдет, у нас наступит демократия.

А если этого не произойдет?

Мы окружены военными. Правда заключается в том, что государство не захочет сдаться потому, что Чьяпас, и Лакандонские джунгли в особенности, буквально купаются в нефти. И нефть Чьяпас ‒ это гарантия, которую Мексиканское государство предоставило Соединенным Штатам в обмен на миллиарды долларов, взятые в долг у США. Нельзя допустить, чтобы американцы поняли, что ситуация вышла из-под контроля.

А вы?

Нам нечего терять. Наша борьба – это борьба за выживание и за заслуженный мир.

Мы сражаемся за правое дело.

2

Питер Гэбриэл

Неугомонный дух рок-музыки

Во время каждого из своих (редких) выступлений легендарный основатель и лидер группы «Genesis» вновь и вновь показывает свою неуемную тягу к любой форме экспериментов с музыкой, культурой и технологиями.

Для того, чтобы взять у Питера Гэбриэла это эксклюзивное интервью, я встретился с ним во время трехдневного музыкального рок-фестиваля «Sonoria» в Милане. В течение двух часов этого великого события в мире музыки Гэбриэл пел, танцевал и скакал будто заводной, вовлекая зрителей в свое представление, которое, как всегда, было чем-то гораздо большим, чем обычный рок-концерт.

После концерта он пригласил меня в свой лимузин, и, пока мы неслись в аэропорт, он рассказал о себе, о своих планах на будущее, о своей миссии, о борьбе с расизмом и несправедливостью вместе с «AmnestyInternational», о своем пристрастии к мультимедийным технологиям, о секретах нового диска «SecretWorldLife», который готовился представить всему миру.

Конец расизма в Южной Африке, конец апартеида ‒ в этом есть заслуга и рок-музыки?

Это победа южноафриканского народа. Но я верю, что и рок-музыка поспособствовала в достижении этой цели, что и она внесла свой вклад.

Каким образом?

Я думаю, что музыканты сделали многое, чтобы привлечь внимание европейской и американской общественности к этому вопросу. Я написал такие песни как «Biko», чтобы политики разных стран поддержали санкции против Южной Африки и оказали давление. Разумеется, это мелочи, которые не изменят мир, но им под силу изменить каждого из нас в отдельности. Несправедливость можно преодолеть не только грандиозными мероприятиями и показными акциями.

В каком смысле?

Такой пример: в Соединенных Штатах живут две бабушки из Среднего Запада, которые представляют угрозу для всех мучителей Латинской Америки. Целыми днями, непрестанно, они пишут письма директорам тюрем. А поскольку они содержат важные сведения, их письма нередко получают широкое освещение в американских газетах. И довольно часто политических заключенных, чьи имена были обнародованы, внезапно, как по волшебству, оставляют в покое. Вот какие «маленькие перемены» я имею в виду. По сути, наша музыка – как их письмо!

Ваша борьба с расизмом тесно связана с деятельностью вашего бренда «RealWorld», созданного с целью продвижения этнической музыки...

Безусловно. Возможность объединить множество музыкантов из самых разных стран ‒ Китая, Индонезии, России, Африки, ‒ приносит мне огромное удовлетворение. Мы создали таких артистов, как «GuoBrothers» из Китая или Нусрат Фатех из Пакистана. Именно композиции, написанные ими и другими музыкантами «RealWorld», были для меня источником вдохновения. Ритмы, гармония, голоса... Впрочем, я начал работать в этом направлении уже в 1982 году, когда организовал фестиваль в Бате. Это был первый публичный выход в свет объединения, которое я тогда только создал и которое называлось «WOMAD – Фестиваль мировой музыки, искусств и танца». Люди могли принимать активное участие в мероприятии, выступая на многочисленных сценах вместе с африканскими группами. В целом, это был настолько захватывающий и значимый опыт, что впоследствии мы повторили его в разных уголках мира: в Японии, Испании, Тель-Авиве, Франции...

Поэтому вас считают создателем WorldMusic?

«RealWorld» и «WorldMusic» — это в первую очередь коммерческий бренд, под которым выпускаются композиции музыкантов со всего света. Именно благодаря этому бренду их музыка получила всемирное признание, их диски появились на прилавках магазинов, их произведения звучат на радио... Но я надеюсь, что, когда артисты, работающие со мной, станут знаменитыми, этот бренд исчезнет. В общем, мне бы хотелось, чтобы произошло то же, что и с Бобом Марли и музыкой регги: теперь все говорят не «это регги», а «это Боб Марли». Надеюсь, что все постепенно перестанут спрашивать: «Это «WorldMusic»?».

В последнее время вы проявили большой интерес к мультимедийным технологиям. Ваша игра «Xplora1» нашла большой отклик среди пользователей. Как это связано с деятельностью «RealWorld»?

В этой программе можно делать массу вещей: например, выбрать треки отдельных артистов, нажав на обложку диска. Но мне хотелось бы расширить спектр возможностей, ведь интерактивный режим ‒ это способ познакомить с новой музыкой тех, кто мало о ней знает. По сути, цель «RealMusic» ‒ это интеграция новых возможностей, обеспечиваемых технологиями, в традиционную музыку, так сказать, ручной работы.

Это означает, что вам уже недостаточно рок-музыки самой по себе, необходимо вмешательство слушателя. Вы хотели бы, чтобы каждый смог прикоснуться к рок-продукту?

Не всегда. Я, например, почти всегда слушаю музыку в машине и хотел бы обходиться без компьютера или дисплея. Когда какой-то артист мне интересен, или я хочу узнать больше о нём, ‒ кто он, откуда он родом, о чем он думает, ‒ тогда, да, посредством мультимедийных технологий я получаю необходимый мне визуальный материал. В общем, я хотел бы, чтобы у всех дисков в будущем были эти два уровня пользования: чтобы их можно было либо просто послушать, либо в буквальном смысле «исследовать». В «Xplora1» мы решили создать маленький мир, внутри которого люди могут передвигаться и принимать решения, взаимодействовать с окружающей средой и музыкой. В этом диске есть множество возможностей. Например, вы можете посетить виртуальный мир студий записи «RealWorld», поучаствовать в мероприятиях (таких как церемонии вручения премий Грэмми или «WomadFestival», и многих других), послушать отрывки концертов, воскресить в памяти мою карьеру от «Genesis» до наших дней и, наконец, миксовать на свой вкус мои песни.

А также порыться в вашем гардеробе ‒ виртуальном, естественно...

Да, точно (смеется)! Можно даже порыться в гардеробе Питера Гэбриэла!

Это всё кажется настолько далеким от вашего опыта в «Genesis». Что осталось от тех времен? Может быть, вы хотели бы создать ещё одну рок-оперу, как «ThelambliesdownonBroadway»? Или это уже в прошлом?

Непростой вопрос. Думаю, какие-то из этих идей до сих пор мне интересны, но несколько с другой стороны. В каком-то смысле все мои изыскания в последний период работы с «Genesis» были связаны с мультимедийными возможностями. Тогда восприятие звука ограничивалось существовавшими технологиями. Сейчас мне хотелось бы лучше исследовать это направление…

Вернемся к вашим политическим и гуманитарным интересам после падения режима апартеида. Каковы ваши проекты в этом плане, новые случаи несправедливости, против которых вы боретесь?

Их много. В данный момент, на мой взгляд, самое главное ‒ это помочь людям вести хронику событий. Например, дать всем возможность проводить видеосъемки или обеспечить средства коммуникации: факс, компьютер и так далее. В конце концов, я верю, что в наши дни существует возможность использования технологий коммуникационных сетей для повышения уровня защиты прав человека.

Очень интересно. Можете привести конкретный пример?

Я хочу добиться небольших осязаемых целей. Например, изменить жизнь одной деревушки с помощью инструментов коммуникации ‒ телефонной связи, двадцати-тридцати компьютеров и так далее. «Пакеты» такого типа можно установить в любой точке мира ‒ в Индии, в Китае, в горах... Так, в течение трех-пяти лет, можно будет научить людей создавать информацию, управлять ей, обращаться с ней. Таким образом, приложив незначительные усилия, можно было бы преобразовать экономику многих стран, дать возможность перехода от аграрного типа к информационному. Это было бы переменой к лучшему.

Какие у вас планы на будущее?

Отпуск (смеется). Мы уже много месяцев в туре. Пару раз ненадолго прерывались, но мне кажется, пора сделать паузу и отдохнуть. В турах всегда присутствует стресс из-за спешки, переездов... и невозможно заниматься спортом. Я, например, много играю в теннис. Что касается работы, я думаю о новом проекте в жанре игры. Я закончил новый альбом «SecretWorldLife», двойной диск, записанный вживую во время этого длинного тура. На самом деле, это, скорее, сборник созданного мною за эти годы, нечто вроде антологии, где есть всего лишь одна композиция, которую можно было бы назвать почти новой – «AcrosstheRiver». Этот альбом для меня ‒ еще и возможность отблагодарить всех тех, кто выступил со мной в этом изматывающем туре. От «бывалых» артистов, таких как Тони Левин или Дэвид Родс, до Билли Кобэма и Полы Коул, которые выступали вместе со мной и в Милане ‒ один за ударными, вторая ‒ в качестве вокалистки.

У вас есть желание, мечта?

Я хочу, чтобы наконец образовались Соединенные Штаты Европы.

Почему?

Потому что уже понятно, что маленькие страны не имеют большого веса в масштабах мировой экономики. Необходим аппарат, который будет представлять их интересы перед остальным миром, перед рынками будущего, отстаивая их культурную идентичность. Для этого нужно четко структурированное экономическое представительство, коммерческое объединение для поддержания жизнедеятельности и обеспечения конкурентоспособности, в особенности, со странами с более дешевой рабочей силой. Наконец, необходимо положить конец системе деления мира на две модели: историческую белую Европу и бедные эксплуатируемые страны. Необходимо подчеркивать различия народа каждой страны, а не пытаться сделать их всех одинаковыми.

3

Клаудия Шиффер

Самая красивая

Она была самой красивой, самой высокооплачиваемой, и в общем, безупречной. «Я единственная модель, чью грудь никто никогда не видел», - заявляла она с гордостью. Даже ее дорогостоящий контракт с «Revlon» запрещал ей показываться без одежды. По крайней мере до тех пор, пока два испанских фотографа из агентства «Korpa» не разрушили и эту крепость, и целый мир смог насладиться видом идеальной обнаженной груди легендарной Клаудии Шиффер. Фотографии облетели весь мир, и это «событие» получило широкое освещение в международной прессе. Лишь немецкий еженедельник «Bunte» поместил на обложку ее фотографию в одежде – впрочем, внутри его содержалось множество страниц с откровенными фотографиями. Новая Бардо яростно протестовала, направляя иски и требуя астрономические суммы в качестве компенсации морального ущерба.

Благодаря наличию нужных контактов в сфере моды я решил поймать волну внимания, вызванного «фото-скандалом», и попробовать взять у нее интервью для еженедельника «Panorama». Это было очень непростой задачей, требовавшей множества телефонных звонков и долгих переговоров с ее агентом, который пресекал любую попытку журналистов подобраться к ней поближе. Но мое упорство принесло свои плоды, и наконец, в августе 1993 года, встреча состоялась: Клаудия отдыхала со своей семьей на Балеарских островах, и чтобы взять у нее интервью, мне пришлось отправиться туда.

Речь шла о настоящей «сенсации», совершенно эксклюзивном интервью: красавица Клаудия никогда не давала интервью итальянской прессе и, что самое главное, ни один журналист никогда не переступал порога ее дома для отдыха и не нарушал интимную семейную обстановку. К тому же, именно там, в Порту Андратакс, на острове Майорка, в небольшой бухточке на юге от Пальмы, где семье Шиффер уже много лет принадлежал дом для отдыха, и были сделаны скандальные фотографии.

В том году у Клаудии была и еще одна причина для того, чтобы отправиться туда в отпуск. Она только что закончила съемки в роли самой себя в длинном документальном фильме посвященном ее жизни: «ClaudiaSchifferspecial», снятом под руководством Даниэля Зискинда, бывшего ассистента Клода Лелуша, во Франции, Германии и Соединенных Штатах. Едва завершилась работа над фильмом, как все телекомпании мира стали бороться за приобретение прав на его показ.

Незадолго до моей поездки, в разговоре с одним моим близким другом тех времен, очень состоятельным, из семьи, которой принадлежало предприятие по производству рабочего оборудования, я проболтался (возможно, желая немного похвастаться…), что собираюсь на Пальма-де-Майорка, чтобы встретиться с ней. На что мой друг велел не бронировать никаких отелей: «У меня там яхта (прекрасный парусник длиной в тридцать два метра), - ответил он мне сразу. - Там пять моряков и повар страдают от безделья, за мой счет, в порту Пальмы. Поезжай туда, пусть хоть немного поработают! И раз уж ты там будешь, пусть тебя отвезут в Порт Андратакс на лодке, заодно устроишь себе небольшой круиз!».

Ему не пришлось долго меня упрашивать, и вот в назначенный для интервью день я сошел на берег в небольшой гавани, в двух часах на яхте от Пальма-де-Майорка, выпрыгнув из лодки моего друга. Я попрощался с моряками и отправился на место встречи, назначенной на 15.30 в «Cafè delaVista», напротив пристани, переполненной яхтами. Это несомненно был самый невиданный «выход на сцену», совершенный когда-либо журналистом для интервью!

*****

Немного раньше времени подъезжает Ауди 100, под номером Дюссельдорфа: это они. Спереди двое мужчин, на заднем сидении – Алин Солье, ее неизменный агент. Легкое разочарование: а где же она? Но оно длится лишь мгновение, а затем из-за спины Алин показывается белокурое облако и чуть подается вперед. «Привет, я Клаудия», - говорит она, протягивая руку и улыбаясь. Шарм, который убивает наповал – нечто среднее между Мадонной и Лолитой.

Никто не выходит из машины. «Папарацци повсюду», - шепчет агент во время недолгого переезда к дому, невысокой одноэтажной вилле кирпичного цвета. По дороге Клаудия уточняет, что ни один журналист до этого не заходил в дом Шиффер и представляет мне присутствующих: «Мой младший брат, моя сестра Каролина, моя мама». Очень изысканная женщина, настоящая немка, со светлыми короткими волосами, даже выше своей дочери (чей рост – метр и восемьдесят один сантиметр). Не хватает только отца, дюссельдорфского адвоката, истинного тайного режиссера и сценариста успеха дочери, как утверждают, те, кто лучше информирован. Выходит, это его мы должны благодарить за создание этого мифа красоты?

Всё началось на одной из дискотек Дюссельдорфа…

Я была совсем молоденькая. Однажды вечером ко мне подошел владелец агентства «Metropolitan» и предложил работать у него…

Как вы отреагировали?

«Если это серьезно, - я ответила, - поговорите завтра с моими родителями». Знаете, есть много способов подката на дискотеке, это мог быть один из них, и даже не самый оригинальный…

Вы привязаны к своей семье?

Очень. У нас очень крепкая семья. Отец работает адвокатом, а мама помогает ему в администрации. Они не удивились моему успеху. Их вообще сложно удивить. Да, они очень гордятся мной, но для них это всего лишь моя работа, и они ожидают, что я буду полностью отдаваться ей.

А ваши братья и сестра не ревнуют?

Нет! Они гордятся мной. Особенно мой братишка, которому двенадцать лет. Моей сестре девятнадцать, и она учится в университете, то есть, между нами нет никакой конкуренции. И еще у меня есть брат, которому двадцать лет: настоящий друг.

Вы всегда приезжаете с ними сюда, на Майорку, в отпуск?

С самого детства. Я обожаю это место.

Сейчас, когда вы выросли, похоже, что просто выйти прогуляться стало гораздо сложнее…

Так и есть, папарацци везде, даже на деревьях… это очень неловкая ситуация. За каждым моим движением наблюдают, изучают, фотографируют… Отпуском это сложно назвать! (смеется)

Такова цена славы…

Да, верно. Но я часто прогуливаюсь на лодке с моей мамой, с братьями. В море я чувствую себя спокойно.

Спокойно?

А, Вы о фотографиях с обнаженной грудью? Я, правда, не понимаю, как это могло произойти. Я была на лодке с мамой и сестрой Каролиной. Мы загорали на палубе. С нами был Питер Гэбриэл, мой близкий друг…

Мы видели…

Да, точно. Он тоже на этих фотографиях. Но я предпочитаю не говорить об этом… В любом случае, я уже наняла адвокатов, чтобы возместить ущерб…

Говорят, что вы хотели бы стать актрисой.

Мне хотелось бы просто попробовать. Мне предлагают разные сценарии, и чем больше я читаю, тем сильнее хочу попробовать… Я хочу снять фильм. Очень.

В следующем году вы снимаетесь у Роберта Олтмена, в фильме о мире моды «Высокая мода»?

Это невероятно. Пресса всего мира только и говорит об этом, но это неправда. Я бы не согласилась на фильм, в котором опять играю саму себя.

Если бы вам пришлось выбирать между карьерой топ-модели или актрисы?

Работа модели не на всю жизнь. Это работа для совсем молодых девушек, которая длится всего несколько лет, как теннис или плавание… Одним словом, надо извлекать выгоду, пока есть возможность. Потом я хотела бы вернуться в университет и изучать историю искусства.

Вы всегда говорили, что будете защищать свою личную жизнь любой ценой. Не противоречат ли этой позиции съемки фильма о вашей жизни в вашем доме, в доме ваших родителей?

Не думаю. По-настоящему личные моменты остались таковыми. В фильме видно лишь то, что я добровольно решила показать публике: моя семья, мои друзья, мой отдых, мои хобби… Одним словом, то, что я люблю. А также путешествия, модные показы, фотографы, с которыми я работаю, пресс-конференции…

Вы разрываетесь между Парижем и Монте-Карло?

На самом деле я живу в Монте-Карло и пользуюсь любой возможностью вернуться туда, когда не работаю ‒ например, в выходные.

Вы всегда путешествуете в сопровождении вашего агента?

Обычно, нет… Она нужна мне, когда работаю в странах, с которыми не знакома: Аргентине, Японии, Австралии или Южной Африке. В таких случаях собирается множество фанатов, журналистов, папарацци…