3,99 €
Mehr erfahren.
- Herausgeber: Tektime
- Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
- Sprache: Russisch
Прошло то время, когда он готов был на все ради нее. Он давно потерял ее. И вот теперь он единственный, кто может спасти ее от смерти… Группа коммандос отправляется на задание по спасению дочери сенатора Кэссиди Лейн из лап опасной секты, но по ужасному стечению обстоятельств при прыжке с парашютами морскому котику Остину Диксону приходится выполнять задание в одиночку. Проблема в том, что у Остина раньше был роман с Кэссиди, и она вполне ясно не желает, чтобы он ее спасал.
Das E-Book können Sie in Legimi-Apps oder einer beliebigen App lesen, die das folgende Format unterstützen:
Seitenzahl: 179
Veröffentlichungsjahr: 2024
Ähnliche
НА ПРИЦЕЛЕ У ”МОРСКОГО КОТИКА”
AMY GAMET
ПереводчикPAVEL KOZLOV
СОДЕРЖАНИЕ
Согласие на рассылку
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Книги Эми Гамет
Похищение «морским котиком» Глава 1
Похищение «морским котиком» Глава 2
Похищение «морским котиком» Глава 3
Об авторе
СОГЛАСИЕ НА РАССЫЛКУ
Подпишитесь на рассылку информации о творчестве Эми Гамет
1
Первое, что ощутил Остин Диксон, придя в себя, был запах росы в свежем утреннем воздухе. Второе, что он понял — он жив.
Ну, бля, и холодрыга.
Его глаза были закрыты, веки будто налиты свинцом, зубы стучали от холода. Казалось, что тело висит в воздухе, и он подумал, а не склеил ли он все-таки ласты.
Голова раскалывалась от боли, которая мучительно отдавалась в каждой косточке. Значит, жив. Он пытался ощутить свои руки и ноги, борясь с бесконечной усталостью, которая обездвиживала его мышцы. Малейшая попытка пошевелить ногами требовала огромного напряжения. Он знал, что с ним не так.
Переохлаждение. Он замерзает до смерти.
Где, блин, он вообще находится? Он пытался вспомнить, что с ним произошло, но в голове была только гудящая пустота. В ушах свистел ледяной ветер, где-то вдали прокричала неведомая птица.
Очнись, засранец, пока тебя не склевали стервятники.
Огромным усилием воли он открыл глаза, от яркого света боль в голове стала совсем невыносимой.
Дерево?
В бледно-розовом свете он увидел, что его окружают ветки какого-то вечнозеленого дерева, тело свисает вниз, ноги болтаются под ним. Одному богу ведомо, как высоко от земли он повис.
«Капец!».
Он с трудом повернул голову, шея затекла и будто окаменела от того, что он слишком долго находился в таком положении. Сверху свисали парашютные стропы, которые удерживали его в подвешенном состоянии, еще выше на дереве виднелся скомканный парашют. Память тут же вернулась к нему.
Кэссиди.
Его тело пулей рассекало воздух, когда он прыгнул вниз. За время службы он совершил сотни прыжков и еще столько же ради собственного удовольствия, и каждый прыжок до отказа наполнял его кровь адреналином. Два часа ночи, кромешная мгла, в очках ночного видения все вокруг выглядит жутко зеленым.
Логан и Ной прыгали следом за ним, все трое с головокружительной скоростью неслись вниз в намеченную точку в Зубчатых горах.
Точкой приземления была небольшая поляна в густом лесу, которая требовала осторожных поворотов после раскрытия парашюта, и Остин не упускал из виду других парашютистов, чтобы никого при этом не зацепить.
Ной был опытным парашютистом, а вот на счету Логана было всего сорок или пятьдесят прыжков, причем ночной прыжок всего лишь третий. Очки ночного видения были громоздкими, и к ним приходилось долго привыкать. У тех, которыми они пользовались, будучи морскими котиками, было четыре трубки, обеспечивающие большую дальность обзора, а в комплектах Группы коммандос таких трубок было всего по две.
В результате было такое ощущение, будто смотришь через рулон туалетной бумаги, и это действовало на нервы, особенно когда падаешь с неба.
Он проверил свой высотомер, выбрав для этого прыжка ручное раскрытие парашюта вместо автоматического. Они падали слишком близко друг к другу, чтобы можно было это решение доверить автоматике, а Остину нравилось самому держать все по максимуму под контролем. Он натянул нужный строп, чтобы замедлить падение до плавного спуска.
И тут что-то пошло не так.
Он начал вращаться и, взглянув вверх, увидел, что купол парашюта раскрыт не весь. Должно быть, Ной подрезал его ногами. Он попытался исправить положение, но вращение только усилилось. Ему нужно было отсоединить основной парашют и задействовать запасной, но если Логан окажется прямо над ним, парашют Остина может запутаться в его парашюте.
Более опытный парашютист увидел бы, что Остин в беде, и свалил бы в сторону, но Логана уже не было видно, так что он не знал, отвалил тот от него подальше или нет.
Оставалось рассчитывать только на свой опыт и надеяться, что Логан сделал то, что положено. Он отрезал свой основной парашют, прекрасно зная о цифрах, мелькающих на его высотомере, и раскрыл запасной.
Это должно было решить проблему, но увы. Теперь он крутился в другую сторону. Должно быть, он снова столкнулся с Логаном. Остин камнем летел вниз, поросшая деревьями земля приближалась слишком быстро. Он изо всех сил старался контролировать свое падение, но все попытки оказались тщетными.
Он врезался в дерево и потерял сознание.
Вот так он сюда и попал. А где, блин, остальные?
Он запереживал. И даже испугался. Несчастные случаи при прыжках с парашютом случались редко, но слишком часто причиной были столкновения с куполом, и столь же часто это приводило к гибели. Ему повезло, что он приземлился на дерево, и оставалось лишь надеяться, что его друзьям повезло не меньше.
Он включил переговорное устройство в своем шлеме.
«Логан, слышишь меня?».
Молчок.
«Ной?».
В ответ только шум ветра.
Он попробовал связаться еще несколько раз, размышляя тем временем над причиной происшествия и как это могло повлиять на приземление Ноя.
Могло случиться худшее. Совсем непоправимое.
Он бросил попытки связаться с кем-нибудь.
«Без толку, блин».
Надо как-то отцепиться и спуститься вниз, однако ноги совсем не слушаются, так что обрезать стропы будет то же самое, что срезать мертвеца с виселицы. Превозмогая боль, он медленно подтянул колени к груди, чтобы снова наполнить мышцы кровью. Размял руки, думая тем временем о задании.
Надо добраться до Кэссиди.
Каких трудов, должно быть, стоило ее отцу обратиться к нему за помощью. Сенатор Китон Лейн шел на крайние меры, лишь бы держать Остина подальше от своей дочери. То, что теперь он сам разыскал его, говорило о том, насколько ужасна сложившаяся ситуация.
Журналист-расследователь из Вашингтона, Кэссиди, сказала своей семье, что отправляется в Париж, чтобы хорошенько отдохнуть, но родители разузнали, что она не покидала страну.
Запросив у ЦРУ доступ к ее электронной почте, сенатор с женой узнали, что Кэссиди вступила в некую Общину, в которой состояло больше двухсот человек, и находились они высоко в горах Айдахо под предводительством некоего Дэвида Келлехера.
Родители немедленно связались с шефом Кэссиди в газете, который заверил их, что никуда он ее не отправлял, и рассказал им о том, что еще одна журналистка, из газеты Post, пропала без вести несколько месяцев назад после того, как вступила в эту Общину.
Лучшая подруга Кэссиди, Джулианна Гаррисон.
Ситуация не из приятных. И когда сенатор Лейн посмотрел в глаза Остину через стол и сказал ему, что окровавленное журналистское удостоверение Джулианны вчера пришло по почте в Washington Post, вместе с ожерельем, которое она всегда носила, Остин заметался по переговорной, как зверь в клетке.
Джулианна мертва, а Кэссиди…его Кэссиди — попала в беду.
На подготовку к заданию у Группы коммандос ушло два дня — и за эти дни Остин едва не лишился рассудка от переживаний.
Предводитель Общины Келлехер вырос на ранчо Лонгвуд в четыре тысячи акров, которое теперь стало базой Общины, унаследовав недвижимость от своих родителей, когда те погибли в результате несчастного случая на ферме несколькими годами ранее. Его родители выращивали картофель и владели небольшим стадом крупного рогатого скота, но теперь ранчо Лонгвуд больше ничего не продавало.
Это была точка на карте в малонаселенной глуши, о существовании которой люди в большинстве своем даже не подозревали. Идеальное место для сумасшедшего ублюдка, который может незаметно творить свои черные дела.
Спутниковые снимки показали, что ранчо Лонгвуд — это совершенно отдельный мир. Мир, полный потенциально опасных отщепенцев, расположившихся на обширной самодостаточной территории, окруженной забором с колючей проволокой и двумя сторожевыми башнями. И где-то там находится дочь сенатора, которая хочет, а может и нет, вернуться домой. Рядом с главным зданием расположено еще несколько строений плюс прилегающие постройки, которые, вероятно, когда-то использовались для хранения урожая и техники.
Остин вспомнил о фотографии, которую мать Кэссиди подвинула к нему по столу в переговорной дрожащей рукой с идеально ухоженными ногтями, и вдруг почувствовал себя каким-то одураченным лохом. Кэссиди на фото была в мини-юбке и несколько откровенной блузке, темные волосы откинуты за ухо, зеленые глаза весело смотрят в объектив.
Она явно похорошела с тех пор, как он видел ее в последний раз. Кэссиди была из Лиги плюща, а это значит, что весь мир был распахнут перед ней — мир больших денег и больших возможностей.
А ты вырос, прыгая от радости под брызгами пожарных гидрантов в Бруклине.
Но и это еще не все.
Он весь ушел в воспоминания. Эта фотка вернула его в далекое прошлое — Кэссиди лежит под ним в траве, ее обнаженное тело открыто ему навстречу, ноги обвивают его бедра, и он входит в ее вкусное тело среди аромата цветов под дуновение летнего бриза.
«Кэссиди все бы сделала ради спасения Джулианны», — сказала ее мать.
Ее голос дрогнул, муж взял ее за руку.
«Я разыщу ее, — сказал Остин. — Можете положиться на меня».
Сенатор с благодарностью посмотрел на него.
«Да. Я тебе верю».
Ему стало ясно, почему они обратились именно к нему. Тогда он был для них бесполезен — на него можно было смотреть свысока, а вот теперь его чувства к их дочери могут сослужить им добрую службу.
Да без разницы. Все уже в прошлом.
«И еще кое-что», — добавил сенатор, взглянув на обеспокоенное лицо жены.
Она кивнула. Сенатор повернулся и пристально посмотрел на Ковбоя.
«Это совершенно секретная информация. Я могу попасть в тюрьму за разглашение, но прежде всего я отец, а потом уже конгрессмен».
Ковбой кивнул.
«Слушаем».
«Мой контакт в ЦРУ сообщил мне, что Община планирует нападение на крупный город через пять дней. ЦРУ собирается совершить обыск на территории, но Кэссиди…».
Голос подвел его, он умолк и обвел пристальным взглядом всех собравшихся там бойцов Группы.
«Они не могут гарантировать ее безопасность. Надо вытащить ее оттуда до этих событий. Я вверяю вам ее жизнь».
Воспоминания крутились в голове Остина весь полет из Атланты, перемежаясь с изображением улыбающейся на фото Кэссиди. Прижимаясь лбом к иллюминатору, он даже мечтал о ней, о том, как он касается ее нежной кожи после стольких лет расставания.
«Кончай эту лабуду», — сказал он сам себе вслух, возвращаясь в реальность.
Кровь начала циркулировать в руках и ногах, и хотя от этого стало еще больнее, это означало, что скоро все пройдет. Мышцы стали произвольно сокращаться. Силы еще не вернулись, но будет только хуже, если не спуститься с этого дерева и не начать двигаться. Он полез в карман бронежилета и вытащил нож.
Перекрестился — привычка, укоренившаяся в нем с детства, и одна из его ипостасей, которые отец Кэссиди, скорее всего, ненавидел в нем.
«Ну, с богом».
Он перерезал удерживавшие его стропы и полетел, ломая ветки, на землю, на двадцать футов вниз. От удара у него потемнело в глазах, воздух со свистом вырвался из легких.
Ранец на спине был тяжелым — фунтов шестьдесят. Остин отвел затекшее плечо назад и отстегнул его. Открыл ранец и достал карту. Он никак не мог узнать, где находятся Ной и Логан, да и живы ли они вообще. Они разлетелись на довольно большой высоте и так сильно, что парни могли приземлиться в четверти мили или даже дальше от него в любом направлении. Один или оба из них могли грохнуться — не очень точное описание удара о землю со смертельным исходом.
Сейчас все его мысли были заняты только Кэссиди. Она в опасности, а он, возможно, единственный боец Группы коммандос, который находится достаточно близко, чтобы что-то предпринять. До нападения Общины остается три дня, за которые ему надо умудриться спасти ее.
Времени в обрез — он не успеет выбраться из леса, добраться до Группы, собрать новую команду и предпринять новую попытку. Придется действовать самому. Кэссиди нужна помощь, и он поможет ей.
Он развернул карту и быстро определил местонахождение предполагаемой точки приземления. Он был уверен, что находится недалеко, всего в полутора милях к северу от ранчо Лонгвуд и Общины. Из-за сотрясения мозга, переохлаждения и онемения мышц он вряд ли сможет добраться туда к ночи.
Но он справится.
Ночью легко проникнуть за ограждение. Он вынул компас и поцеловал изображение под стеклом, которое подарил ему отец, когда он достиг высшего ранга бойскаута, всего за несколько недель до своей смерти.
Остин двинулся к ранчо, обдумывая по пути план действий. Выполнить задание в одиночку не так просто как вместе с Доком и Ноем, но он не сомневался в том, что сумеет проникнуть на территорию и отыскать там Кэссиди.
На хрен все сомнения.
Другого выхода нет.
2
Ранчо Лонгвуд напомнило Кэссиди курорт, куда родители возили ее, когда она была подростком. Вся обстановка в бревенчатых строениях говорила о фермерском представлении о шикарном стиле — от открытых деревянных балок столовой, аккуратно облепленных крошечными светильниками, до ручных поделок времен ранней Америки и картин, развешанных на каждом свободном месте и на стенах всех построек.
Царство красоты и покоя, хотя она знала, что первое впечатление может быть обманчивым. Ей надо как-то найти Джулианну или хотя бы убедиться в том, что ее подруга здесь. Если Кэссиди скажет, что разыскивает ее, она сама окажется в опасности.
Крайне важно соблюдать осторожность.
Ее взгляд метался из одного конца столовой в другой, всматриваясь в лица тех, с кем она постепенно сближалась — все болтали между собой и с аппетитом ели. Кэссиди поймала на себе встречный ледяной взгляд из другого конца зала, от которого она смутилась и замерла.
Томас.
Холодок пробежал по спине, она опустила глаза. Что-то в этом человеке настораживало ее. Его взгляд всегда был вопросительным, будто он видит ее насквозь и знает, что она появилась здесь не просто так, не потому, что захотела жить в гармоничном единении с другими членами общины. Учитывая, что он был правой рукой Дэвида, он мог стать серьезной проблемой.
Ей так хотелось принизить Томаса своим взглядом или поставить его на место каким-нибудь безразличным вопросом типа: «Чем я могу вам помочь?», но каждый раз она прикусывала язык. Она взяла бокал и сделала глоток клубничного вина, слишком сладкая жидкость вызвала спазм в желудке.
«Ну, как тебе наша еда?», — спросил Дэвид.
«Вкусно».
Она изобразила на лице легкую улыбку. Второй день он настаивает на том, чтобы она сидела в столовой рядом с ним, якобы для того, чтобы получше познакомиться. Сначала она думала, что возбудила в нем подозрения, но потом поняла, что возбудила совсем другое. Дэвид Келлехер заинтересовался ею, и старался продемонстрировать это перед всей общиной.
Он лучше всех знал, что случилось с Джулианной, и Кэссиди планировала в полной мере воспользоваться его интересом к себе, чтобы все как следует разузнать. Надо просто сохранять безопасную дистанцию.
А если не получится?
Он смотрел на нее голодными глазами, как Серый Волк на Красную Шапочку, от чего у нее сводило живот и сжимались плечи. Она сделала еще глоток вина.
В обычной жизни она всегда могла постоять за себя, благодаря своему острому уму и, если придется, навыкам самообороны. Но здесь все было совершенно иначе. Она живет в общине, где все верят в то, что сидящий рядом с ней человек общается с богом, а потому достоин того, чтобы целовать его следы на земле.
Как не поддаться этому общему безумию?
На нее навалилась усталость. Спину ломило после целого дня работы в поле, руки болели от работы без перчаток, а душа устала притворяться.
Дэвид налил ей вина.
Она не удержалась и съязвила.
«Похоже, без алкоголя тебе трудно общаться со мной».
«Вовсе нет».
Потому что я притворяюсь ручной, придурок.
Она старалась быть послушной и беспрекословной и с энтузиазмом согласно кивала, когда он выступал перед общиной. За то время, что она провела здесь, она уже поняла, что он эгоистичный социопат, которого надо гладить по головке и хвалить.
«Ты мне нравишься такой, какая ты есть, сестра Кэссиди».
Он коснулся ее ноги под столом, она отдернула ее и тут же пожалела о своей непроизвольной реакции. Надо действовать так, чтобы он поверил, что нравится ей.
«Я тебя совсем не знаю», — сказала она.
«Ты знаешь все, что нужно. Знаешь, что я люблю эту общину и свою страну, и буду защищать то и другое до самой смерти».
«Я не про это».
Она опустила взгляд на свои руки в духе невинной скромницы.
«Тогда спрашивай о чем угодно».
«Ты когда-нибудь был женат?».
«Нет».
«А почему основал Общину?».
«Меня призвали к служению во сне. Мне явился архангел Рафаил и сказал, что я должен сделать».
Она внимательно посмотрела на него.
«И часто ты разговариваешь с ангелами?».
«Да».
«Что, и с богом тоже?».
«Только по пятницам и средам после обеда».
«Ты это серьезно?».
Он расхохотался.
«Конечно же нет. Ты задаешь слишком много вопросов. Давай прогуляемся после ужина».
«Давай. А кто-нибудь покидает Общину?».
Изменение в его манере держаться было настолько неуловимым, что она едва его заметила.
«Нет. Все здесь дают обет оставаться в общине до конца жизни. Если решишь остаться с нами еще на несколько дней, тебе тоже придется дать обет».
Только через мой труп.
«Ну, а если тот, кто дал обет, захочет уйти?».
«Такого не бывает».
«Ну, а вдруг...».
Он поднял руку.
«Без всяких вдруг».
«То есть, все, кто вступил в Общину, так здесь и живут?».
Он искоса взглянул на нее.
«А почему ты спрашиваешь об этом?».
Кэссиди поняла, что надо притормозить. Слишком большое любопытство показалось ему подозрительным. Она пожала плечами.
«Да просто интересно».
«Ты закончила трапезу, сестра Кэссиди?».
Она обернулась и увидела Лукаса, личного помощника Дэвида, стоящего позади нее. Он был добр к ней с тех пор, как она появилась здесь, и она тепло улыбнулась ему.
«Да, спасибо. Все было очень вкусно».
Она повернулась и поймала на себе пристальный взгляд Дэвида.
«У меня тоже есть к тебе пара вопросов», — сказал он.
Вот же черт.
«Спрашивай».
«Кем ты работаешь?».
Она уже придумала себе фальшивую биографию и была готова к таким вопросам.
«Учительница в школе. Четвертый класс».
«А живешь где?».
«Вирджиния, недалеко от Вашингтона».
«Замужем была?».
«Нет».
«А с мужчиной была?».
Она открыла рот от неожиданности и покраснела.
«Что?».
«Ответ на этот вопрос многое говорит о характере женщины. Мужчина возлежал с тобой вне брака?».
Ей никогда в жизни так сильно не хотелось выругаться, но придуманный ею образ милой школьной учительницы не позволял ей этого сделать. Она усилием воли закрыла рот, но и отвечать тоже не стала.
Он гладил ее по бедру.
«Ну вот, я тебя расстроил».
Она отдернула ногу.
«Что-то мне расхотелось гулять после ужина».
«Будь осторожна в своих желаниях, сестра Кэссиди».
Волосы у нее встали дыбом. Неужели именно это и случилось с Джулианной? Разозлила она Дэвида, что ли? И он причинил ей зло?
Она резко встала и отодвинула стул.
«Я зайду к тебе около восьми», — сказал он.
Она едва сохраняла самообладание, поэтому развернулась и ушла, лавируя между другими членами общины, выходившими из столовой.
До нее вдруг дошло, что это место не то, чем кажется. Не могут они просто так жить все вместе и трудиться в благолепии.
Община заманила Джулианну к себе и потом захлопнулась, как венерина мухоловка, и она исчезла так же бесследно, как муха в такой ловушке. Неужели с ней самой случится то же самое?
Поленилась в ожидании ответов. Надо было обследовать здесь каждый уголок. Самой поискать Джулианну.
Это опасно, но теперь она поняла, что иного выхода нет. Дэвид никогда не скажет ей, что случилось с ее подругой. Придется все выяснять самой.
3
Если она не захочет уходить оттуда, придется тащить ее волоком, и пусть пинается и визжит сколько влезет.
Остин неустанно думал об этом, поднимаясь на гору к ранчо Лонгвуд. Если он чему-то и научился за недели, проведенные с Кэссиди Лейн, так это тому, что она еще больше непробиваемая, чем он сам, и будь проклят тот, кто осмелится с ней спорить.
Можно было лишь надеяться, что как только она узнает об окровавленном пропуске для прессы и ожерелье, она сразу поймет, что ее подруга мертва, а она сама в опасности. Но почему-то ему казалось, что она ни хрена не поверит этому, пока сама не увидит тело и не прочтет заключение патологоанатома о смерти Джулианны.
А может она наконец повзрослела и уже не такая упертая. Он представил себе, как она бросается ему на шею и благодарит за спасение.
И в голос хохотнул.
В его ранце были препараты, которыми можно вырубить Кэссиди, если она начнет брыкаться. Скорее всего, ему придется силой тащить ее на себе вниз по всей этой долбаной горе, но он бы соврал, если бы сказал, что это не позабавит его.
Даже если она не станет отбиваться.
Из глубин его памяти всплыла старая обида. С тех пор, как родители Кэссиди побывали в Группе коммандос, у него все время крутились в голове воспоминания о тех днях, когда он встречался с их дочерью — от жгучей любви до последней ссоры, которая положила конец их отношениям.
Остин сплюнул и взобрался на небольшой утес. Он не был мечтателем и никогда не ожидал, что она вернется в его жизнь. Но он идет спасать ее, и с каждым шагом приближается к ней, как если бы летел через всю страну на встречу с ней.
Опять.
Ну что за дурак. Разовый перепихон перерос в выходные, а выходные превратились в семнадцать дней безудержной страсти и похоти и такого классного барахтанья в постели, какого у него никогда в жизни не было.
Он тогда был морским котиком в отпуске. А у нее были каникулы в колледже. Им обоим нечем было заняться, кроме как раздеться догола и трахаться до мозолей, пока душа и тело не успокоятся.
Остин нашел в Кэссиди нечто такое, чего никогда не видел в других девушках ни до, ни после нее. Настоящий друг, любовница и доверенное лицо.
А потом все свалилось в тартарары.
Он вспомнил ее отца, который сидел напротив него в переговорной Группы коммандос и все еще имел вельможный вид, несмотря на годы, прошедшие с тех пор, как Остин видел его в последний раз. Единственный раз, когда он видел сенатора Китона Лейна хотя бы отдаленно уставшим, это когда он наткнулся на свою дочь, сидящую верхом на Остине на трамплине семейного бассейна, как жокей в последнем заезде на Дерби Кентукки.
Все будет хорошо, обещаю.
Но ничего хорошего не было. Ни в тот день, когда он оделся и пожал ее отцу руку, ни неделю спустя, когда он забежал перед отлетом с четырнадцатой командой морских котиков, чтобы просто сказать ей, что любит ее.
И хорошо больше никогда не будет.
Она легко рассталась с ним. Как будто между ними ничего и не было.
Мы из разных миров, Остин. Я знаю, ты поймешь меня.
Да, он прекрасно ее понял. Он понял, что это решение ее отца, и она не противится ему. Она была бойцом, в этом нет сомнений. Но предпочла не биться за парня, стоящего на много ступеней ниже на священной социальной лестнице.
