Лунный Танец (Серия «Кровавые Узы». Книга Первая) E-Book

Amy Blankenship

• Herausgeber: Tektime
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2018

Seitenzahl: 322

Beschreibung

В мир, где люди могут становится ягуарами, где по улицам бродят самые настоящие вампиры, где в толпе обычных людей можно встретить падших ангелов.
Девон – слегка неотесанный оборотень-ягуар, один из совладельцев «Лунного танца». Его мир переворачивается с ног на голову, когда он замечает на танцполе своего клуба соблазнительную рыжеволосую чертовку, вооруженную циничным сердцем и электрошокером. Посреди яростно пылающей войны с вампирами Девон клятвенно обещает сделать эту женщину своей… и будет бороться за нее яростнее самого дьявола.
У Энви была прекрасная жизнь – замечательный брат, восхитительный любимый человек и самая лучшая работа, о которой только может мечтать девушка… барменша в самых популярных клубах города.
Все было хорошо, пока ей не позвонил один из ее лучших друзей и не сообщил, что парень Энви зажигает вертикальное лимбо на танцполе в клубе «Лунный танец».
Энви решила увидеть это своими глазами, что повлекло за собой цепь событий, втянувших девушку в опасный паранормальный мир, спрятанный под толщей однообразной рутины серой будничной жизни.
В мир, где люди могут становится ягуарами, где по улицам бродят самые настоящие вампиры, где в толпе обычных людей можно встретить падших ангелов.
Девон – слегка неотесанный оборотень-ягуар, один из совладельцев «Лунного танца».
Его мир переворачивается с ног на голову, когда он замечает на танцполе своего клуба соблазнительную рыжеволосую чертовку, вооруженную циничным сердцем и электрошокером.
Посреди яростно пылающей войны с вампирами Девон клятвенно обещает сделать эту женщину своей… и будет бороться за нее яростнее самого дьявола.

PUBLISHER: TEKTIME

Leseprobe

Table of Contents

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Лунный танец

Серия «Кровавые узы». Книга первая

Эми Бланкеншип, Р.К. Мелтон

Перевод: Н.-А. В. Липисивицкая

Авторское право © 2012 Эми Бланкеншип

Второе издание. Издательство TekTime

Все права защищены.

Пролог

Национальный заповедник Анджелес – это огромный и необъятный лес, по которому любят рыскать опасные пумы и завезенные в него ягуары, облюбовавшие это место и сделавшие его своим домом. Но время от времени, когда ночи особенно ясные, кошечек становится немного больше – вместе со своими далекими родственниками по этим диким и бескрайним дебрям рассекают звери из Лос-Анджелеса... или оборотни, как их мило называет молва. В такие ночи настоящие животные прячутся по своим норам, пока хищники из города присваивают себе их земли, чтобы поохотится или изредка устроить какую-нибудь схватку, с которой на людской территории лучше не показываться.

Нет зрелища более жестокого, чем схватка таких оборотней, ведь, если один из них будет ранен, он становится для людей таким же опасным, как и его собрат из мира зверей. Чтобы защитить людей, среди которых они живут, оборотни стараются решить все свои споры как можно дальше от них. И нет места лучше для этого, чем далеко-далеко в своих родных, облюбованных для охоты землях.

Этой ночью лес окутала оглушающая тишина, когда на его дикие земли ступили двое мужчин. Это были владельцы двух самых больших ночных клубов города. Под покровом ночи они скинули с себя одежду и выпустили на свободу своего внутреннего зверя. Это была охота... охота за могилой вампира... того, который мог уничтожить их обоих.

В самой гуще леса, там, где ни один человек не мог их услышать, Малачи, глава небольшого клана ягуаров, вырвался из темноты и побежал прямо на своего противника... человека, которому он никогда не должен был доверять и не должен был слушать ложь о своем лучшем друге. Его противник тоже был оборотнем, но в его жилах текла кровь пумы... Натаниель Уайлдер... его деловой партнер на протяжении последних 30 лет.

Малачи ворвался на поляну и обнаружил, что Натаниель ждет его там, стоя в своем человеческом обличье. Сделав несколько шагов вперед, Малачи словно шагнул из одной формы в другую, вновь приняв облик человека. Они оба были смертельно опасны в любой из своих сущностей – что человека, что оборотня. Мужчины были атлетично сложены, со стальными мышцами, перекатывающимися под упругой кожей. Им едва-ли можно было дать 30, хотя они уже давно перешагнули за 50 – оборотни медленно стареют.

Будь это какой-нибудь голливудский фильм, на полное изменение формы ушло бы несколько минут, но это реальность, поэтому на поляне не было никаких истекающих слюной и слизью монстров. Нагота не доставляла оборотням никаких проблем. А что касается темноты, то луна над их головами светила не хуже прожектора, замерев в просвете между грозовыми тучами.

— Этого всего не должно было быть, — сказал Натаниель, стараясь сохранить хладнокровие и разговаривать со своим другом здраво и спокойно. — Послушай меня! Это было тридцать лет назад. Многое изменилось с тех пор... я изменился.

— Тридцать лет лжи! — Словно гром загремел Малачи. Поляна отозвалась его голосу громким и раскатистым эхо. Малачи медленно перевел взгляд туда, где он похоронил Кейна, и почувствовал острую боль от выступивших на его глазах слез. — Это из-за тебя я должен был закопать Кейна в эту грязь... из-за тебя я должен был предать его на тридцать лет!

— Я не могу тебе позволить откопать его, Малачи! Ты же знаешь, что произойдет, если ты это сделаешь, — нервничая, Натаниель наблюдал за тем, как Малачи пристально смотрит на могилу человека, бывшего когда-то его лучшим другом. Натаниель никогда не мог этого понять. Кейн был вампиром. И не просто вампиром, а очень опасным.

А еще он был одним из двух препятствий, мешавших пумам и ягуарам заключить перемирие. Он и жена Малачи – лживая и вероломная красотка Карлотта. Сначала Натаниель ее любил. Он никогда не хотел, чтобы все обернулось вот так. Но затем он решил возникшую проблему... в порыве яростной ревности... убив одним выстрелом двух зайцев.

— Он был мне лучшим другом. Он никогда меня не предавал! Это ты вонзил мне нож в спину! — Малачи моргнул, смахнув слезы ярости, и, потянувшись рукой к уху, дотронулся до серьги, которую он носил. Серьги Кейна. Что же он наделал? Когда Малачи увидел, как Кейн склонился над его мертвой женой, он замер, не понимая, в чем дело... пока Натаниель не сказал ему, что это Кейн убил Карлотту.

Она умерла прямо тут, на этой поляне, поэтому Малачи принял единственное, как он полагал, правильное решение – связать Кейна с этой же поляной... в этой земле. Тогда он украл у Кейна его книгу заклинаний и, чтобы отомстить, использовал ее против него же самого.

Да, в одном Натаниель был прав. Почти все вампиры – зло. Но среди них есть несколько исключений, и Кейн был одним из них. Но ничего не может быть хуже того, что Малачи сделал своими же руками. Заклинание, которое он наложил на Кейна, могла снять лишь любовь всей его жизни.

На тот момент Малачи это казалось забавным, ведь Кейн никогда не старел и жил много лет, но, несмотря на это, он еще не встретил свою родственную душу. Раньше они с Кейном часто шутили о том, что такая женщина никогда и не родится вовсе. Малачи вспомнил, как Кейн, ухмыляясь, сказал однажды: «У бога, должно быть, отличное чувство юмора, если он когда-нибудь решит создать такую женщину, которая согласится терпеть одного из его старых хрычей».

— Он слишком долго пробыл под землей, — предупредил Натаниель. — Его уже обуяла такая жажда крови и такое безумие, что... Если ты сейчас освободишь Кейна, он убьет нас.

Малачи гордо поднял голову и бросил на Натаниеля пронзительный взгляд. — Ему придется убить только меня, потому что ты уже будешь мертв.

Угроза была брошена, и оба оборотня вновь откинули своей человеческий облик.

*****

На краю стоянки для жилых автофургонов, той, которая была ближе всего к большому охотничьему заповеднику, на ступеньках огромного родительского фургона сидела Табата Кинг, или Табби, как ее все называли. Рассматривая звезды, выглядывающие из-за плотных облаков, она сдула с глаз челку, радуясь, что дождь наконец-то прекратился.

Ее впервые взяли в такое путешествие, и ей сейчас меньше всего хотелось сидеть в тесном фургоне. Она была в восторге от поездки, а когда родители согласились взять с собой еще и их собачку Скраппи, счастью Табби не было предела. Правда, их для этого пришлось долго упрашивать, но, когда она пообещала заботиться о своем маленьком лучшем друге, щенке йоркширского терьера, родители пусть и неохотно, но согласились.

Пока Табби сидела у входа в фургончик, Скраппи отчаянно лаял в темноту, мечась туда-сюда на поводке, желая рвануть за тенями, привлекшими его внимание. Внезапно он сорвался с привязи и куда-то помчался. Вскочив на ноги, Табби ахнула. Щенок стрелой метнулся к какой-то небольшой дыре внизу забора, отделявшего стоянку от заповедника.

— Скраппи, нет! — Закричала Табби и побежала за щенком. Она пообещала родителям, что ни за что его не потеряет. Остановившись возле забора, она, тяжело дыша, уставилась в темноту между деревьями. — Я не трусиха, — она решительно прикусила губу и опустилась на колени, чтобы пролезть в дыру вслед за собакой.

Пара мелких царапин – и Табби протиснулась сквозь эту дыру в заборе и побежала в глубь леса на звуки отдаленного лая. — Из-за тебя у меня будут неприятности, — раздраженно прошептала она и начала пощелкивать языком, вспомнив, что щенок часто прибегал на этот звук.

— Табби, ты где? — Услышала девочка оклик матери за своей спиной, но никак не отреагировала – ее больше интересовало, как вернуть щенка обратно на стоянку. Ведь Скраппи – ее щенок, и она должна о нем заботиться. И поэтому, вместо того, чтоб ответить матери или позвать щенка, она молча побежала за собачьим визгом.

Довольно скоро девочка остановилась, чтобы отдышаться. Она прислонилась спиной к дереву, упершись ладонями о грязные коленки, тяжело дыша и вслушиваясь в звуки леса. Она всегда хотела оказаться в самой гуще леса, просто стоять там и прислушиваться к природе, как это делали индейцы в кино.

Разлетевшиеся было дождевые тучи вновь вернулись обратно, и яркий лунный свет внезапно исчез. Глаза девочки расширились от испуга, когда она поняла, что больше не видит фонари на стоянке.

Робко шагнув вперед, она встревоженно осмотрелась, но увидела лишь темноту, еле различимые стволы деревьев и еще более темные тени. Она вздрогнула, услышав далеко позади какое-то рычание. Решив, что это направление ей не нравится, она без оглядки помчалась в другую сторону.

Девочке показалось, что прошла уже целая вечность, когда она опять услышала лай Скраппи. Она бросилась в ту сторону, откуда доносились звуки, надеясь, что тот, кто рычал на нее, ее не преследует. Внезапно она снова услышала рычание, но на этот раз оно донеслось откуда-то спереди.

Утопая каблучками в земле, она попыталась притормозить, но у нее ничего не вышло – земля после дождя была покрыта грязью и скользкими листьям. Вместо того, чтобы остановиться, она упала на бок и заскользила вниз по пологому склону.

Остановило ее упавшее дерево. Девочка врезалась в него с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Первое, что она заметила, когда отдышалось – щенок больше не лаял. Она снова услышала рычание и начала карабкаться вверх по склону, но тут услышала тихое повизгивание. Приподнявшись на коленях, она выглянула из-за дерева и увидела маленькую поляну, залитую лунным светом.

В самом ее центре сидел щенок, и скулил так, словно ему задала трепку большая соседская собака Прижавшись к земле, он отползал назад. Голубые глаза девочки расширились, когда она увидела, почему. На поляне медленно сближались два больших зверя, а щенок сидел как раз между ними.

— Дурень, — тихо прошипела себе под нос Табби.

Девочка поняла, что это были за звери. Она видела их на картинках, которые отец показывал ей перед отъездом. Один был пумой, а другого она видела по телевизору... ягуар. Ей нравилось смотреть передачи про животных, и она не морщилась, как мама, когда животные в телевизоре пытались напасть друг на друга. Но сейчас все было иначе – по-настоящему и даже как-то жутковато.

Это были кошки, которые могли ее запросто съесть. Большие кошки. Грациозные животные кружили по поляне, низко рыча. Их глаза блестели, как золотые медальоны. Ветерок, дующий в сторону Табаты, разносил этот грозный звук по всей округе. Девочка не могла оторваться от представшего перед ней зрелища, с благоговейным трепетом следя за схваткой этих прекрасных животных.

— Ну же, Скраппи, — прошептала она, надеясь, что огромные кошки ее не услышат. — Беги сюда, пока никто из них на тебя не наступил.

Она хотела сказать «пока тебя никто не съел», но решила не пугать бедного щенка еще больше, он и так уже был напуган до самого кончика хвоста.

Кошки внезапно пронзительно завизжали, вынудив Табату закрыть уши ладонями, потому что звук был очень громкий и страшный. Они помчались навстречу друг другу через поляну, а испуганный щенок поджал между лапок свой хвост и завизжал от страха.

Увидев, как он перепугался, Табата перелезла через упавшее дерево и во весь дух помчалась к щенку. Она была ближе к Скраппи, чем кошки, и бросилась на землю, быстро накрыв собой маленькое тельце как раз в тот момент, когда животные взметнулись вверх и столкнулись в воздухе прямо над ней.

— Пожалуйста, не трогайте мою собачку! — Завопила она и вскрикнула от боли, когда одни острые когти рассекли ей руку, а другие скользнули по спине. Кошки рухнули на землю прямо у нее за спиной. Она услышала глухой удар, хруст костей, рычание и пронзительный визг. Девочка, не двигаясь, накрывала собой щенка, который все еще дрожал и тихонько повизгивал. Она не осмеливалась посмотреть на животных, сражающихся в нескольких футах позади нее.

Боясь даже пошевелиться, Табата изо всех сил прижимала к себе щенка. Зажмурившись, она начала шептать щенку, чтобы тот побежал и привел кого-нибудь на помощь, если одна из кошек нападет и на нее. Что-то теплое и мокрое брызнуло ей на спину, но даже после этого она не пошевелилась. Наконец звуки борьбы прекратились, и девочка решилась оглянуться.

Увидев двух окровавленных мужчин, лежащих позади себя, она задрожала и заплакала. Медленно поднявшись на колени, Табби попятилась назад, прижимая щенка к своей груди. Куда же делись пума и ягуар? Они напали на этих двоих мужчин и затем убежали? И почему на мужчинах нет никакой одежды?

Натаниель неожиданно открыл глаза и оскалился, показав девочке очень острые зубы.

Табата отпрянула, едва не упав, но устояла на коленках. Мужчина зарычал словно пума, и Скраппи, опять взвизгнув, вырвался из рук Табаты и умчался обратно в лес, визжа от страха.

Малачи дернулся, из раны на его груди плеснула кровь. Он открыл рот и прорычал девочке только одно слово.

— Беги! — Пронзительный вопль ягуара вырвался у него из груди.

Табата не колебалась ни секунды. Развернувшись и вскочив на ноги, она помчалась прочь от поляны, не смея даже оглянуться. Ей было все равно, куда бежать, лишь бы подальше от этих страшных окровавленных незнакомцев.

*****

— Спасибо, а теперь местные новости. Сегодня в одной из семей радостное событие. Наконец-то была найдена их дочь Табата, пропавшая три дня назад со стоянки для трейлеров возле озера Кристалл. Как оказалось, девочка хотела найти свою собаку, которая сорвалась с поводка и убежала в лес. Семилетняя девочка отважно побежала ее догонять, и была найдена лишь сегодня утром. Все три дня она бесцельно бродила по национальному заповеднику Анджелес. К сожалению, собаку вместе с ней не нашли. По сведениям из официальных источников, девочка находится сейчас в больнице, где приходит в себя после шока – судя по всему, она пережила нападение пумы. Малышка Табата постоянно твердит рейнджерам о двух раненых мужчинах в лесу, но после тщательного обследования площади в пять тысяч квадратных миль спасатели так никого и не нашли. Мы сообщим вам дополнительные подробности через час.

Глава 1

10 лет спустя

В клубе громыхала ритмичная громкая музыка, а его большая неоновая вывеска меняла цвета синхронно с ритмом, бросая зловещие отблески на здание на противоположной стороне улицы. На крыше этого здания, поставив ногу на самый край, стоял мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами. Подавшись немного вперед и упираясь локтем о согнутое колено, он курил сигарету.

Слегка откинув голову назад, Кейн Трипп провел ладонью по короткому ежику волос. Он терпеть не мог их стричь и тосковал по своим когда-то длинным волосам – Кейн все еще помнил то восхитительное ощущение, когда шею нежно ласкают длинные шелковистые волосы. Поднеся сигарету к губам, он глубоко затянулся – ему не хватало очень многих вещей, к примеру, сигарет, которые он курил еще до того, как его похоронили заживо и стали считать мертвецом.

Сорок долгих лет назад Малачи, глава небольшого клана ягуаров, застал Кейна врасплох и обвинил в убийстве своей жены. До той ночи Кейн был в хороших отношениях с ягуарами, а Малачи был одним из его самых близких друзей. Вспомнив об этом, Кейн сжал губы – Малачи осудил его и вынес ему приговор без какого-либо суда и следствия, просто в припадке ярости.

Пустив в ход заклинание из той самой книги, которую, как полагал Кейн, он надежно спрятал, Малачи связал его проклятием, сделав неспособным ни шевелиться, ни говорить... ни даже защитить себя. Потом он вынул из уха Кейна серьгу с темным кроваво-красным камнем внутри – кровавником. Эта серьга позволяла вампиру свободно ходить под лучами солнца. Некогда этот и другие кровавники принадлежали самому первому вампиру, Сину.

Кейн однажды спросил, откуда мог появиться первый из вампиров, и ответ его поразил.

Син пришел в этот мир один, раненый и изнывающий от голода и жажды. Его нашел какой-то юноша, и изголодавшийся Син забрал у него кровь. Вампир быстро понял, что люди этого мира – существа хрупкие, и душа покидает их, если он делится с ними своей кровью, пытаясь создать семью на этой планете. Но когда они лишаются души, то становятся для него бесполезными, не более чем монстрами.

За свою бесконечную жизнь Син отыскал лишь трех людей, которые сохранили свои души... став его детьми. Единственной разницей стало то, что после их обращения они больше не могли появляться на солнце – оно их обжигало, вынуждая как их самих, так и созданных Сином монстров, их кровных братьев и сестер, прятаться от дневного света. На планете Сина такой проблемы не возникало никогда, и все благодаря тому самому камню-кровавнику.

Широкие браслеты, которые носил Син, попали из его родного мира на эту планету вместе с ним. Они тоже были сделаны из кровавника. Отколов кусочек от одного из браслетов, Син вставил его осколки в кольцо, ожерелье и серьгу. Вспомнив про это, Кейн опять потянулся к уху и дотронулся до своей серьги.

Кровавник позволял ему вести какую-никакую полунормальную жизнь, но вот книга заклинаний Сина погубила Кейна. Син оставил ее своим детям, чтобы они пользовались ей мудро, пока он спит. В этой книге имелось одно заклинание проклятия – способ обуздать бездушных детей, если они станут слишком большим риском для людей.

И когда Малачи использовал это заклинание против него, все, что мог сделать Кейн – это лишь смотреть темными немигающими глазами, как бывший друг закидывает его черной землей, закапывая живьем в могилу. Последним, что он видел, было небо над лесом, сплошь усеянное звездами.

Темнота была всепоглощающей и безмолвной. Заклинание обездвижило Кейна, но не забрало его чувств – он мог ощущать, как в толще земли над ним копошится разная живность – крохотные смертные существа, не смеющие поедать его бессмертную плоть, но гложущие, сами того не зная, его душу.

Через какое-то время он стал думать, что, как пить дать, сошел с ума. Затем, время от времени он начал слышать... какие-то голоса. Он наслаждался ими в своей подземной тюрьме и жаждал слышать их снова и снова. Иногда он слышал голоса целых семейств, а иногда – голоса только взрослых.

Порой он пытался бороться с заклинанием, позвать на помощь или даже стать своего рода собеседником самому себе. Но магические узы крепко окутывали его и делали абсолютно беспомощным. Кейн знал это заклинание. Он сам использовал его против монстров. Это была сложная цепочка, сплетенная из множества мелких заклинаний. Чтобы снять это проклятье и освободить его, нужна была кровь человека, любящего его всем сердцем. Ведь только чары любви имеют настолько могучую силу, что способны разрушить наложенное заклинание, и только глубоко любящая жертву родственная душа может разорвать узы этого проклятья.

Заклинание всегда работало против бездушных вампиров – у существа у самого должна быть душа, чтобы призвать на помощь родственную душу. Кейн много раз пользовался им, чтобы избавить мир от демонов-убийц – братьев и сестер – не знающих ничего, кроме жажды крови.

Кейн горько усмехнулся, подумав, что он обречен, потому что у него нет родственной души. Эта мысль никогда его не покидала. Во всяком случае, он никогда не встречал настолько загадочную женщину. Да и если бы она у него была, то какова вероятность, что она наткнется на его могилу, да еще при этом истекая кровью? Малачи тогда обезумел от горя. Он так сильно любил свою жену, что хотел, чтобы и Кейн познал глубину такой любви и начал по ней тосковать.

И он тосковал. Сколько слез он пролил, умоляя любого бога, который только мог его услышать, привести к нему его родственную душу, чтобы он смог освободиться. Если бы он действительно убил жену друга, то такое наказание было бы справедливым. Но он не был виновен в этом преступлении.

Однажды ночью, когда надежда уже давно покинула его, он услышал Малачи. Его отдаленный рев, вместе с яростным воплем какого-то другого зверя, пробился сквозь безумный внутренний монолог Кейна. А потом он, потрясенный, услышал прямо над собой голос маленькой девочки – она умоляла их не трогать ее щенка.

Ее жалобный и испуганный голос сломал что-то внутри Кейна, заставив его рваться на свободу, чтобы защитить ее от этих зверей ночи.

— Малачи не тронет твоего щенка, малышка, — мысленно прошептал Кейн.

И это была правда. Малачи никому не причинял вреда, если только с ним не поступали очень несправедливо... он никогда бы не обидел ребенка. Зная, что его друг где-то рядом, где-то над ним, Кейн ощутил, как маленькая искорка опять зажгла в нем огонь жизни. Он взбесился, когда девочка закричала снова, а затем услышал, как что-то тяжело рухнуло на землю. Кровь... Он ощутил, как сквозь землю к нему просачивается свежепролитая кровь.

Ничего более желанного для него не существовало. Ее запах проник в его сознание и едва не довел до полнейшего безумия – ведь он прекрасно осознавал, что не в состоянии до нее дотянуться. Кейн сильно ослабел, проведя так много времени без единого глотка... испытывая смертельную жажду, но не умирая. И вдруг он ощутил, как один из его пальцев на руке шевельнулся.

Кейн сконцентрировался на этом ощущении и, собрав все то, что еще осталось от его разума, постарался пошевелиться. Он чувствовал, как проходит день за днем, ориентируясь на тепло, которое он ощущал от земли над собой. Теперь его окружал запах крови, побуждая его продолжать свои попытки и придавая ему для этого все больше и больше сил. Наконец Кейн смог медленно пошевелить руками. Затем он начал медленно пытаться выкопать себя из своей собственной могилы.

Дни сменяли друг друга, как вдруг руки Кейна наконец-то вырвались на поверхность. Он буквально закричал от счастья, а из его глаз полились слезы радости. Выбираясь из мокрой земли, Кейн открыл глаза и посмотрел вверх. Из его уст раздался почти сумасшедший смех, когда он увидел над своей головой черное небо и яркие звезды. Глянув вниз, он заметил кусочек одежды, на которой виднелись засохшие капельки крови. Кейн взял этот лоскут, поднес к носу и вдохнул запах освободившей его крови.

Крепко сжав в кулаке эту память о своей спасительнице, он потянулся и полностью вылез из земли. Малачи и оборотень, который и был настоящим убийцей жены ягуара, лежали мертвые в нескольких футах от могилы Кейна.

Глядя мимо них вглубь леса, Кейн понимал, что девочки тут уже давно нет, но он ни на секунду не сомневался в том, что этот ребенок и был его родственной душой. Кто еще мог снять заклятье, которое наложил на него Малачи?

Для поисков девочки у Кейна не было сил – он был еще слишком слаб. Вампир пополз по Малачи и потянулся рукой к его лицу, нежно прикасаясь к его щеке. Подняв лицо и глянув на Малачи, Кейн растерялся и на мгновенье не смог дышать. В ухе Малачи была серьга-кровавник. Его серьга!

В яростном порыве Кейн вскочил на ноги таким быстрым движением, что его невозможно было заметить. В зажатом кулаке он держал серьгу. Затем Кейн посмотрел на Натаниеля, человека, который его оклеветал и, сгустив вокруг себя темное облако словно плащ, растворился в темноте.

Выдохнув, Кейн посмотрел на туман, медленно плывущий по воздуху. Маленьким смерчем он закрутился перед вампиром, а затем куда-то вдаль дымку унес легкий ветерок. Все эти десять лет Кейн скитался из страны в страну, с континента на континент, изучая все, что он пропустил за время своего тридцатилетнего заточения в тюрьме.

Капля за каплей, он восстановил свои силы, начав с маленького щенка Йорки, которого он нашел в лесу. Съежившись, тот лежал внутри какого-то полого дерева. Наверное, это был чей-то домашний любимец, и Кей чувствовал угрызения совести, делая с ним такие вещи, но на тот момент стремление поесть было сильнее, чем чувство вины.

Только после того, как Кейн поел, он понял, что щенок принадлежал тому самому ребенку, который спас его из могилы. Почувствовав, что в маленьком пушистом комочке все еще искрится жизнь, Кейн совершил ужаснейшую вещь. Укусив самого себя за запястье, он выдавил пару капель и капнул их на розовый язычок собаки, а затем положил щенка на землю, недоумевая, что же он, черт побери, делает. Это никогда не сработает... или?

Девочка спасла его дважды, даже сама этого не зная. И, несмотря на это, воспоминания о ее испуганном голосе имели такую силу, что смогли вытащить его из самого глубокого сна. Как же он хотел ее увидеть... хоть одним глазом взглянуть на ту, чей голос его непрестанно преследовал.

Потянувшись в карман, он вытащил маленький воротничок и уставился на петельку в виде косточки. Кейн знал фамилию ее семьи, но адрес их был недействителен... уже много-много лет. Когда Кейн наконец-то научился работать с компьютером, он начал искать девочку с его помощью, но ее родители были уже мертвы, а дом продан. Их дочь, которая, как он был уверен, и была той, которая освободила его, исчезла без следа.

Кейн подбросил левой ногой окурок, а затем потушил его. Вернувшись в Лос-Анджелес, он первым делом отправился в клуб Малачи, где когда-то жил и которым когда-то управлял. Но оказалось, что клуб был продан, а дети Малачи переехали в другое место, бывшее ничем иным, как старым заброшенным складом, который ягуары недавно обновили и, идя в ногу со временем, превратили в современный ночной клуб. Теперь всем заведовали дети Малачи.

Кейн поднял голову, задумавшись, откуда у Малачи нашлись силы жениться еще раз. Кейн знал, как сильно Малачи любил свою первую жену. Она была его родственной душой, и несмотря на то, что оборотни известны своим хорошим сексуальным аппетитом, когда один из них встречает свою родственную душу, он едва ли может полюбить кого-то другого.

Изучив все о жизни Малачи, Кейн узнал, что его новая жена родила тому четырех детей и умерла при рождении их младшего сына Ника.

Малачи умер в ту ночь, когда Кейн, лежа погребенным в земле, слышал где-то над собой рычание, но он до сих пор ощущал внутри себя скребущую когтями жажду мести. Практически все вампиры рождаются из темноты, и, возможно, Син ошибался, полагая, что Кейн так уж сильно отличается от своих злобных братьев и сестер. В течение тридцати мучительных лет он капля за каплей терял свой рассудок, и, кто знает, может он был поврежден уже настолько, что Кейн больше не был исключением из правил. Мыслями он все еще был в том темном месте, куда попал по вине Малачи.

Как было известно Кейну, первую кровь пролили именно ягуары. Теперь он всего лишь выражал им в ответ свое почтение, точно таким же образом... всему чертовому роду оборотней, начиная с детей Малачи. И да, на этом он не остановится. Затем пойдут дети оборотня, опорочившего его имя... Натаниеля Уайлдера.

Создать себе последователей, поставляющих ему кровь, проблемы не представляло. Кейна до сих пор поражал весь тот подземный мир в центральной части старого города. Многие из этого мира просто спали и видели, чтобы стать тем, кем был Кейн... настоящим вампиром, а не просто каким-то готом.

Кейну достаточно было превратить в вампира всего лишь одного, а затем позволить этой бездушной рабской шавке воплощать в жизнь свои собственные темные умыслы. Кейн выбрал самого опасного в группе... того, который, казалось, уже потерял свою душу в темноте. Рейвен, монстр, скорее психопат, чем человек... изгой из мира готов, жаждущий крови еще до того, как она ему действительно стала нужна.

Рейвен был единственным человеком, кому Кейн рассказал о вероломных оборотнях, сначала оклеветавших его, а потом похоронивших живым. Он не знал, почему он все это рассказал Рейвену... наверное, из-за скуки.

Кейн освободил этого монстра из города. Рейвен был зол на этот мир еще до того, как переродился и стал дитем ночи, и теперь Кейн дал ему возможность выпустить этот гнев. Рейвен взял на себя ответственность за то, как именно мстить от имени Кейна. Этот бездушный вампир использовало свои новые возможности на полную.

Кейн не утруждал себя тем, чтобы отговаривать Рейвена от его замыслов, ведь это идеально совпадало с собственными планами Кейна подготовить оставшееся семейство Малачи к падению. С какой стати он должен защищать оборотней от Рейвена? Максимум, который он позволил себе сказать парню, так это то, чтобы он не убивал ради еды людей, чтобы он никогда никому не вредил без особой на то необходимости. И не его вина, что вместо этого Рейвен выбрал нести смерть.

Первое время, когда Рейвен убивал, Кейн вмешался только один раз, словив парня еще до того, как он успел оставить труп с меткой вампира в таком месте, где ее легко могли заметить люди. Не раскрывать тайну своего рода – это врожденный инстинкт самосохранения, и Кейн забыл поделиться этим секретом с Рейвеном. В тот раз Кейн показал новичку, как разрезать место укуса зубами так, чтобы это выглядело как садистское убийство.

Рейвен занялся рассеиванием своих жертв рядом с «Лунным светом», где их могли легко обнаружить. Идеальное место. Большинство вампиров от рождения были злом, поэтому Кейн потратил большую часть своей бессмертной жизни в поисках убийц. Наблюдать за тем, как этот парень совершает свои убийства, казалось таким естественным для его вида.

Если бы Син проснулся и застал это убийственное веселье, он бы решил избавить мир от этого ничтожества и убил бы Рейвена или привязал бы его живьем к могиле. Сейчас же Кейн испытывал такую тяжесть, что предпочел бы выбрать быструю смерть.

До того, как его изгнали, он дружил с одним вампиром... Майклом. Они были вместе так долго, что никто из них не мог вспомнить, сколько именно. Впрочем, даже и не хотел. Оба они владели кровавниками, потому что они смогли сохранить свои души... они и брат Майкла, Деймон.

Майкл был хорошим вампиром... все еще на стороне ангелов, как они говорили, хотя, по слухам, Деймон взрастил в себе темную сторону и выплеснул ее на своего брата. Возможно, Майкл нанесет Деймону недолгий визит, когда закончит со своими делами тут, и научит его хорошим манерам. Кейна удивляло такое внезапно возникнувшее соперничество между братьями, ведь Майкл любил своего брата... но ничто не вечно под луной.

Кейн не хотел, чтобы Майкл прознал о том зле, раздирающем его душу острыми когтями, которое в нем оставила могила. Последние пару недель Кейн провел, наблюдая за Майклом издалека. Он знал, что теперь Майкл и старший из сыновей ягуара, Уоррен, были друзьями... точно так же, как когда-то он сам и Малачи.

Оборотни – предатели, и Майклу еще предстоит открыть это для себя. Убрав с дороги оборотней, Кейн сделал бы Майклу одно последнее одолжение... по доброй старой памяти.

Кейн потянулся рукой к уху и коснулся серьги, ставшей домом для кровавника. Он знал, что этот камень никогда не позволит ему убивать людей. Если его душа действительно стала обителью зла, тогда магия, запечатанная внутри кровавника, не будет работать для вампира. Часто Кейн с удивлением задумывался о том, как Малачи мог упустить такой простой факт... доказательство невиновности Кейна было прямо у него перед глазами.

Теперь не важно... он провел в своей тюрьме тридцать лет за то, чего не совершал.

— Расплата станет для вас адом, друзья мои.

*****

— Агент по телефонным продажам? — Спросил Чед, неумело пряча ухмылку, когда его младшая сестра так сильно бахнула по телефону, что тот отвалился от стены и с грохотом упал на пол.

Энви отшвырнула ногой телефон куда-то в комнату, представив, что это голова ее бойфренда, а затем повернулась к своему брату. — Вы все козлы или только те, с которыми я встречаюсь?

Чед поднял руки, притворившись, что сдается. — Как по мне, девушки ничем не лучше. А теперь успокойся и расскажи своему старшему братцу, что случилось.

Энви прислонилась лбом к холодной стене. Она не позволит ни одной слезинке навернуться на глаза и сбежать из их заточения. Энви не настолько нравился Тревор, чтобы рыдать из-за него, и ей уже на полном серьезе надоели все эти парни, каждый со своими тараканами в голове. — Это был Джейсон. Он предлагал погулять. Он подумал, что я опять одна, потому что только-что наткнулся на Тревора в новом танцклубе. Прямо там, на танцполе, он буквально ввинчивает в него другую девушку.

Чед покачал головой. К Тревору он не испытывал ни грамма сострадания с тех самых пор, как он попался на глаза его сестре. — Может, мы сходим в этот клуб, раз такое дело? — Сказал он, подняв бровь и не желая пропустить такое зрелище ни за что на свете.

Энви улыбнулась, ей понравилась эта идея. — Дай мне десять минут, и я буду готова.

Чед кивнул и присел на краешек дивана, взяв пульт и переключив телевизор на выпуск новостей, хотя внимания он им уделять и не собирался. В любом случае, ему не хотелось, чтобы его сестра встречалась с Тревором. Чед знал, что этот парень ведет себя как обычный американский богатенький студент колледжа, чтобы сбить всех со следа, и ему не нравилось, что Тревор лжет Энви о том, кто он на самом деле. Если Тревор собирался с ней спать, тогда Энви должна была хотя бы знать правду о том, кто ей изменяет.

Начинать отношения со лжи – не самый лучший вариант. А если ты собираешься лгать, тогда лучше с самого начала не заводить никаких отношений. Последний раз, когда они виделись в участке, Чед загнал Тревора в угол и сказал этому агенту под прикрытием, что тот или скажет правду Энви о том, кто он есть на самом деле, или пусть отвалит от нее куда подальше. И не его вина, что Тревор никого кроме себя не слушает.

Чеда бесило предположение о том, что Тревор может использовать Энви в своей работе под прикрытием в ночных клубах. Энви работала барменшей во многих клубах, и это был неплохой предлог для Тревора, ведь тогда бы он имел возможность приходить к ней до того, как клубы открываются, и уходить уже после их закрытия. Не смешиваясь в клубах с толпой, Тревор мог вынюхать намного больше, а Энви при этом находилась в полном неведении о его истинных мотивах.

Сам Чед отказывался работать под прикрытием, хотя спецслужбы постоянно пытались втянуть его в это дело. Максимум, к чему он приблизился, так это стать их любимым мальчиком на побегушках, когда нужно ворваться внутрь клуба и успокоить там любителей нарываться на неприятности. И Чеда это вполне устраивало. Он с гораздо большей охотой надерет какому-нибудь мерзавцу задницу, чем будет рыскать туда-сюда, болтая с народом и суя нос в бумаги в надежде накопать на кого-нибудь компромат.

С другой стороны, Джейсон, их общий друг, был бы гораздо лучшим кандидатом в бойфренды для Энви – они вместе ходили в школу, вместе учились... хотя именно в этом проблема и заключалась. Джейсон втюрился в нее еще в старших классах и так часто зависал у них дома, что Энви стала воспринимать его скорее как брата... а не как парня.

Сразу после школы Джейсон присоединился к рейнджерам национального заповедника Анджелес, и с тех самых пор только там и работал. Энви всегда нравилось зависать с Джейсоном. А еще ей хотелось чаще видеться со своей лучшей подругой, Табатой, которая была в одной группе рейнджеров вместе с Джейсоном.

Чед встал с дивана и подошел к двери спальни Энви. Они жили вместе последние четыре года, с тех самых пор, когда их родители погибли в автомобильной аварии. Чеду и Энви замечательно жилось вместе. Он был копом, а она – востребованной барменшей в нескольких клубах в городе.

Единственной причиной, по которой он ничего не говорил ей о том, чтобы она нашла «нормальную» работу, было то, что барменшей по ночам она зарабатывала намного больше, чем он – в полиции. Так было даже лучше, потому что, когда приходил день оплаты за аренду, обычно именно Энви за все платила, а Чед занимался всеми остальными тратами.

— Что за клуб? — Спросил он через дверь.

— Новый, называется «Лунный танец», — Энви завязала свои длинные ярко-рыжие волосы в конский хвост, оставив немного прядей и распушив их вдоль спины длинными локонами. — Может мне получится устроится на работу в баре, пока мы там будем.

Чед нахмурился. — Это тот самый, который на краю города, правильно? — И, не дожидаясь ответа, вернулся в свою комнату. С недавних пор на том конце города начали происходить кое-какие опасные вещи, среди которых больше всего выделялись пропажи людей, а в городском квартале, где находился этот клуб, было найдено несколько трупов.

На данный момент у копов не было ничего, с чем можно было бы прикопаться к «Лунному танцу», кроме того, что все выбранные жертвы были завсегдатаями клуба. У Чеда и у многих других людей подозрения вызывали интервалы между убийствами. Вопрос стоял о том, зависал ли серийный убийца в этом клубе или нет. Несколько жертв, найденных недавно, видели в последний раз именно в этом клубе. Как офицер полиции, Чед не мог не обратить внимания на такое совпадение.

Пистолет и жетон уже были в машине, поэтому Чед сгреб маленький электрошокер и засунул его сзади за пояс своих брюк. Учитывая всю ту фигню, что там происходила, он хотел, чтобы у Энви был электрошокер на тот случай, если в клубе что-то пойдет не так.

Выйдя из комнаты в коридор, Чед поднял глаза и, увидев свою сестру, замер как вкопанный. На ней была черная кожаная юбка с кружевом внизу, закрывавшая ее ноги до середины бедра. Сверху – черная кружевная кофточка с открытым низом и с парой кожаных вставок в нужных местах... достаточно, чтобы прикрыть грудь и показать при этом пупок и плоский животик.

На ногах у Энви была пара черных кожаных сапог выше колена с изящными цепями вокруг щиколоток. Ее шею украшало ожерелье, которое подарила ей мать много лет назад, с висящим на нем прекрасным аметистовым кварцем. Почти все волосы были собраны в высокий конский хвост, и только несколько локонов спадали на одно плечо.

Макияж был нанесен со вкусом – немного черной подводки и теней, и черная тень помады. Она была похожа на доминирующую госпожу.

— Мать моя женщина, мы что, едем за свежей кровью? — Чед поднял бровь, еще раз оценив ее сверху вниз. Он уже подумывал отменить их ночную вылазку и ради безопасности заставить Энви вернутся в комнату.

— Ну, я решила, — Энви изящно приподняла бровь. — как разберусь с Тревором, немножко повеселюсь! С этого момента я отказываюсь встречаться только с одним парнем. Мне не нужен бойфренд... мне нужно их МНОГО! И если один из них будет вести себя как идиот, мне будет все-равно, потому что у меня будут другие, которые будут несказанно счастливы надрать ему задницу.

— Ага, я помню, как это было мило в школьные годы, — Чед покачал головой, зная, что его сестра была куда невиннее, чем хотела казаться. — Поедем на моей машине, вдруг с участка позвонят.

— Только если ты дашь мне поиграться с мигалкой, — улыбнулась Энви, зная, что никуда он от этого не денется.

Чед вздохнул и направился к машине. — Честное слово, ты хуже, чем ребенок в магазине игрушек, который хватает все мягкие игрушки, которые могут говорить, и сводит всех с ума.

— Что? — Энви засмеялась. — Я люблю голубые огоньки. Стоит их включить, и люди сразу же сворачивают с нашей дороги.

— Как в тот раз, когда мы уматывали с кофе? — Спросил Чед. — Ты же знаешь, это пустая трата денег порядочных налогоплательщиков, разве не так?

— Если ты не закроешь свой рот, вести буду я. Тогда тебе придется иметь дело с сиренами и красными огнями, — предупредила Энви своего брата, игриво подмигнув ему в ответ.

Чед тут же замолчал. В последний раз, когда такое случилось, она опоздала на работу, а его так тошнило, что он не смог сесть за руль, поэтому уселся на пассажирское сиденье и мирно засопел. Шеф до сих пор ему это вспоминает.

*****

Где-то за квартал от ночного клуба Энви выключила голубые мигалки и посмотрела вверх на ночные огни, танцующие по всему облачному небу. Затем она взглянула на появившееся в поле зрения двухэтажное здание.

В последнее время Энви так много работала, что у нее совсем не было времени проверить «Лунный танец», но некоторые из ее клиентов рассказывали об этом клубе с особым восторгом. Снаружи в нем ничего примечательного не было. Какой-то кирпичный склад с несколькими окнами и большой неоновый вывеской фиолетового цвета на фасадной стене.

Перед входом в клуб стояла длинная очередь, заняв вдоль половину огромной парковки. Люди были одеты в свои самые лучшие клубные наряды и о чем-то увлеченно друг с другом разговаривали. Отметив то, что после десяти вечера в клуб все еще была очередь, Энви поняла, что работать тут, наверняка, очень выгодно.

— Угу, я точно оставлю здесь заявление о приеме на работу, — улыбнулась она такой перспективе.

— Ну, хотя бы очереди почти нет, — саркастично заявил Чед. Он не мог дождаться, чтобы увидеть, как Тревор получит приличную дозу его сестры под адреналином.

Он припарковался в самом темном углу стоянки рядом с машиной Тревора. Энви собиралась открыть дверь и выйти, но Чед потянулся и схватил ее за руку. — Вот, — он вложил ей в руку маленький электрошокер, ни сказав ни слова, зачем, а затем открыл дверцу и вышел.

Энви с улыбкой зажала в руках этот приборчик. Ее брат научил ее некоторым приемам самозащиты на том уровне, на котором она, вполне возможно, смогла бы завалить большинство копов, с которыми он работал, ни на йоту при этом не вспотев. Но, как всегда говорил Чед, «зачем драться, если достаточно нажать на кнопочку».

Энви быстрым движением положила электрошокер в маленький боковой карман кожаной куртки, где уже лежал ее паспорт. Что-что, а на кнопочку Тревора она уж нажмет, так нажмет. Она бы с радостью нажала на кнопку лифта, спускающегося прямиком в ад, чтобы в эту же секунду увидеть, как Тревор поджаривается в котле. Никто не имеет права изменять Энви Секстон, а затем уйти безнаказанным.

К очереди они шли рядом. Энви была несказанно рада, когда очередь начала двигаться так быстро, что они оказались внутри всего через пару минут.

Парень на фейсконтроле был одет в шикарные брюки от Армани и соответствующий им пиджак, под которым была облегающая фигуру рубашка, выгодно подчеркивающая его красивую грудь. Его каштановые волосы красиво спадали, обрамляя с обеих сторон лицо с небольшой щетиной. У него были пронзительные темные глаза, чуть ли не пылающие в огнях неонового света.

Чед заплатил, и они показали свои паспорта. Затем мужчина поставил метки на их руки и снял красную бархатную ленточку, пропустив их в клуб. Зайдя внутрь, они спустились вниз по короткому коридору к другой двери, которая плавно открылась, когда они к ней подошли. Войдя в главное помещение, оба замерли и уставились на открывшееся им зрелище. Они словно попали в другое измерение.

Людей тут было не меньше, чем на парковке. Можно было подумать, что люди тут занимали каждый миллиметр пространства, хотя это было не так. У Энви челюсть отвисла, когда она шла по полу к огромному отверстию, вырезанному прямо в центре зала.

Подойдя ближе к перилам, она посмотрела на находившийся внизу танцпол. На противоположной от них стороне был проход через весь основной этаж с длинным баром, растянувшимся по всей его длине. Сам бар был сделан из матового стекла с мягким неоновым светом, струящимся из него со всех сторон.

Два ряда стульев, справа и слева от Энви, тянулись прямо вниз, встречаясь где-то в центре и спускаясь затем прямо к самому настоящему танцполу на нижнем этаже, где горел настолько мягкий свет, что ноги танцующих терялись в подобии ультрафиолета. Все это придавало еще больший демонический оттенок этому логову, созданному разноцветными мерцающими прожекторами над головой, двигающимся везде, кроме пространства над танцующими.

Освещение было установлено таким образом, что людей на танцполе можно было увидеть, только стоя на коленях, а если смотреть на них любым другим способом, их тела скрывались в тенях.