Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Питер
- Kategorie: Sachliteratur, Reportagen, Biografien
- Sprache: Russisch
Реальная история о становлении медельинского картеля и его главарях. Именно эти люди контролировали половину кокаина, поступавшего в США в 1980-е. Авторы глубоко разобрались в предмете, знают не понаслышке, как зарождался современный кокаиновый бизнес и как разношерстые хиппи и социопаты, промышляющие мелкой контрабандой, превратились в королей криминального мира. Преступная сеть, приносившая своим хозяевам доход 2 миллиарда долларов в год, в конечном счете стала настолько огромной, что для ее защиты потребовалось манипулировать мировыми лидерами, подкупать правительства целых стран и устраивать жестокие расправы над несговорчивыми борцами с преступностью. Отдельные эпизоды этой истории легли в основу фильмов "Кокаин" с Джонни Деппом и "Сделано в Америке" с Томом Крузом, а также популярного сериала «Нарки» и сериала «Грисельда».
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 590
Veröffentlichungsjahr: 2024
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Переводчик М. Орехова
Гай Гульотта, Джефф Лин
Кокаиновые короли. — СПб.: Питер, 2024.
ISBN 978-5-00116-722-8
© ООО Издательство "Питер", 2024
Оглавление
Предисловие
Что первое приходит на ум при слове «Колумбия»? Мало кто вспомнит классика мировой литературы Габриэля Гарсиа Маркеса. Большинство граждан уверенно назовут кокаин и Пабло Эскобара. Данные ассоциации прочно укоренились в массовом сознании из-за истории, начавшейся почти полвека назад.
«Кокаиновые короли» — документальный рассказ, в основе которого лежит сюжет этой истории. Авторы подробно и без прикрас описывают стремительный взлет мелких колумбийских уголовников к вершинам организованной преступности планетарного масштаба. В Соединенных Штатах кокаин употребляли только очень богатые люди, но через несколько лет «работы» колумбийцев порошок хлынул в страну Ниагарой и стал доступен массовому потребителю. И если раньше кокаин в США завозили килограммами, то с приходом этих парней начали завозить тоннами. Медельинский картель свое дело знал крепко.
Пожалуй, это первый прецедент, когда наркоторговля превратилась в серьезный бизнес с производством замкнутого цикла. Гигантские объемы продукта, четко выстроенные логистические цепочки, оптимизация затрат, складское хранение, разделение труда, страхование грузов, агрессивный маркетинг, транзитные пути, сотрудничество с правительствами латиноамериканских стран, подкуп американских военных. И все это сопровождалось массовым террором в Колумбии, похищением людей, шантажом и подкупом госслужащих, убийством любого, кто встал на пути картеля. И не только в Колумбии, но и на территории других государств.
Пабло Эскобар трудился в родном городе Медельине, поэтому и картель назывался Медельинский. Руководители картеля — все как один изворотливые, безжалостные, матерые уголовники. Интерес у них у всех был ровно один: личная выгода. Ради денег они легко находили оправдание любому, даже самому омерзительному поступку. При этом каждый отчетливо понимал, что́ ему за подобную деятельность светит. Но деньги были такие, что все моральные ориентиры пришлось отринуть.
Персонажи реальные и настолько фактурные, что не раз и не два появлялись на экранах кинотеатров. Однако, в отличие от художественно-фантастических фильмов типа «Сделано в Америке» с Томом Крузом, «Кокаин» с Джонни Деппом или сериала «Нарки» про жалкие потуги США ликвидировать Пабло Эскобара, колумбийские бандиты на страницах этой книги ни малейших симпатий не вызывают.
Авторы глубоко в предмете и хорошо понимают, о ком и о чем пишут. На момент публикации книги в 1989 году все действующие лица были живы и наслаждались свободой — за исключением Карлоса Ледера, который отбывал тюремный срок в США.
А сейчас мы можем наблюдать последствия тех событий.
Хорхе Очоа в 1987 году, по версии журнала «Форбс», вошел в список 20 богатейших людей мира. Его состояние эксперты оценивали в 3 миллиарда долларов. Арестован в 1991 году, сдался добровольно, после того как правительство Колумбии запретило его экстрадицию. Отсидел пять с половиной лет. Жив, занимается куплей-продажей крупного рогатого скота.
Его брат Фабио Очоа экстрадирован в США в 2001 году, в настоящее время отбывает 30-летний срок.
Хосе Гонсало Родригес Гача в 1988 году вошел в список миллиардеров журнала «Форбс». В 1989-м убит в ходе полицейской операции. На похороны пришло более 15 тысяч местных жителей, считавших его благодетелем.
Карлос Ледер приговорен к пожизненному заключению, освобожден в 2020 году. Срок скостили в обмен на показание против Мануэля Норьеги. Со слов дочери Ледера, причиной освобождения стал рак простаты. Оплатить лечение Ледера согласилась благотворительная организация в Германии. Соответственно, его передали добрым немецким властям.
Пабло Эскобар — самый богатый преступник в истории. Состояние — 30 миллиардов долларов. Убит 2 декабря 1993 года в ходе полицейской операции.
Жизнь очень интересно сложилась и даже закончилась у каждого. Однако если бы не угроза со стороны США ввести войска в Колумбию, эти деятели сейчас были бы уважаемыми людьми, как Хорхе Очоа. Некоторые граждане Колумбии до сих пор чтят Пабло с подельниками и считают их Робин Гудами, отважными борцами с местными коррупционерами и гнусными гринго.
Соединенные Штаты всегда строго требуют выдачи главарей наркокартелей. Американцы не без причин считают, что достаточно устранить главного в картеле, чтобы вся организация развалилась. Поэтому США сначала заставляют провести аресты главарей, потом требуют экстрадиции, а если не получается, убивают задержанных. Потом громко празднуют победу над очередным «врагом человечества», но при этом поток наркотических веществ в Америку не сокращается ни на грамм. Интеллектуалам из Соединенных Штатов как будто непонятно, что на место одного убитого в строй встает десяток новых, терпеливо ожидающих своей очереди.
Пабло Эскобар был талантливым лидером. Свирепый уголовник подкупал полицейских, судей, политиков и на протяжении долгого времени благополучно избегал ловушек, расставленных полицией. О размахе деятельности можно судить по одному факту: Эскобар предложил правительству Колумбии выплатить внешний долг страны в обмен на легализацию коки.
В 1987 году картель города Кали, что неподалеку от Медельина, во главе с братьями Орехуэла и Сантакруз откололся от Медельинского картеля. Началась распря, которая предсказуемо переросла в кровавую бойню. И тогда американцы проявили абсолютно не свойственную им сообразительность: поскольку сами убить Пабло никак не могли, они сдали его конкурентам из Кали. То есть принялись снабжать конкурирующих уголовников разведывательной информацией, оружием, деньгами, пообещали освободить от судебного преследования. И все ради того, чтобы организовать бессудебную расправу над другим уголовником.
И когда Эскобара убили, картелю Кали тут же простили все, руководство и участников не преследовали даже за массовые убийства. Бандиты из Кали сделали из ошибок Пабло выводы. Неправильно, когда наверху находится одна мегафигура и один большой картель, — так ты сам себя ставишь под прицел, да и вся организация становится мишенью. Гораздо эффективнее мелкие картельчики — «картелито», — из которых, как из ручейков, деньги стекаются в нужные руки.
Но если Пабло был один и с ним всегда можно было договориться, то после его убийства разговаривать стало просто не с кем. Развалилась ли банда Эскобара после его гибели? Безусловно. Но на ее место немедленно пришли другие. И ничего не закончилось: там, где крутятся огромные деньги, всегда найдутся желающие подзаработать. С момента разгрома Медельинского картеля площади плантаций коки выросли в пять раз.
США ежегодно выделяют колумбийцам четверть миллиона долларов на опрыскивание кустов коки ядохимикатами. Самолеты сельхозавиации старательно поливают плантации, но сразу после такого полива выбегают крестьяне с заплечными канистрами воды и моют кусты. Ну а дальше все отлично растет. И даже если листья опадут — не беда, кокаиновые кусты в тамошнем климате дают три урожая в год.
Соединенные Штаты засылали в Колумбию свою пехоту. Пехота бегала по джунглям, громила лаборатории, расстреливала всех, кто там чем-то был занят, безо всякого суда и следствия. Бессудные расправы на территории суверенного государства — есть где поучиться демократии.
Показательно, что, с одной стороны, безжалостность расправ порождает нездоровые психические явления в рядах вооруженных сил, а с другой стороны — эти же солдаты, вернувшись в США, пойдут к барыгам за наркотиками, с которыми они так яростно боролись на территории другой страны. Парадокс: после того как американцы объявили войну наркоторговле, она расцвела еще более буйным цветом. Они настолько увлеклись, когда убирали Эскобара и ломали Колумбию, что совершенно забыли, что у них под боком есть замечательная страна Мексика.
Посмотрев на результаты своей «борьбы», США начали активно помогать бороться с наркокартелями и Мексике. В рамках этой помощи было предложено «свежее» американское решение: давайте уничтожим главарей наркокартелей, и все рассыпется! Как нетрудно догадаться, получилось ничуть не хуже, чем в Колумбии. Главарей мексиканских картелей успешно перестреляли, чем открыли вакансии на сотни миллиардов долларов.
И вот уже в Мексике все перешло на совершенно другой уровень. Там образовались несколько другие картели, во главе которых встали бывшие сотрудники полиции и военные. Эти граждане отлично понимали, чем они занимаются, у них крепкие связи в армии, полиции, судах, спецслужбах. И в результате все стало в сто раз хуже, чем было.
В Мексике началась гражданская война. В ходе конфликтов убивают от 15 до 25 тысяч человек в год. И продолжается это десятилетиями. Убийства носят показательный характер, уровень преступности зашкаливает, жестокость расправ запредельная. На мостах и виадуках висят в петлях изуродованные трупы, массовые захоронения, из которых извлекают сотни убитых, показательные расправы для запугивания — вот результат вмешательства США.
А тем временем борьба идет и внутри США — там начали давать огромные сроки по обвинениям, связанным с распространением наркотиков. У итальянцев вся их хваленая «омерта» тут же поломалась, потому что, если тебе светит 30 лет тюрьмы, — запоешь как миленький и сдашь всех. И все запели, и всех сдали, на чем итальянская организованная преступность практически закончилась.
А вот у мексиканцев подход оказался несколько другой. Мексиканцы едут в США как в рабочую командировку, семьи сидят по домам в Мексике. И если тебя вдруг примет полиция и начнет задавать вопросы, любой мексиканец твердо знает: как только он откроет рот, всю его семью построят в ряд и всем отпилят бошки бензопилой. Поэтому мексиканцы никому ничего не говорят, ибо жизнь и здоровье семьи гораздо важней, чем собственная.
И что, США изменили свою политику? Нет, они продолжают сеять демократию по всему миру. Что ж вы у себя под боком порядок не наведете, в демократической Мексике?
Возникает вопрос: о какой борьбе с наркоторговлей в таком случае идет речь? Полвека отчаянной борьбы, а наркотрафик только растет, количество наркоманов увеличивается, кокаин даже в Белом доме находят.
Напрашивается вывод: нет никакой борьбы, есть только разворовывание государственных денег. Наркоту теперь везут по воздуху на военно-транспортных самолетах, переправляют на машинах через границу с Мексикой. Везде замешаны госслужащие, полиция, УБН, ФБР, сотрудники береговой охраны, таможня. Картели стали еще безжалостней, превратились в военизированные подразделения со своей собственной разведкой, спецназом, подводными лодками и уже даже обзавелись системами ПВО. Уровень насилия растет в геометрической прогрессии. По сравнению с нынешними бандитами, те, кто стоял у истоков, — дети.
Америка — богатейшая страна, люди там живут богато. А значит, главный рынок сбыта наркотиков — это США. Говорят, наркотики там употребляет не менее 20 % населения. Прикиньте, сколько «товара» надо завозить, чтобы они себя прекрасно чувствовали. Прикиньте, сколько в этом прибыльном деле крутится денег.
Если бы количество наркоманов сократилось, то и картина бы изменилась. Казалось бы, это очевидно, но в США с упорством, достойным лучшего применения, определяют главного наркобарыгу, делают из него жупел и радостно аплодируют его убийству, что само по себе идиотизм.
Много лет нам вколачивали в голову, что спрос рождает предложение. Как же забороть наркоторговлю? Очень просто — для начала надо забороть наркоманию. Если граждане не будут употреблять наркотики, то и спроса на них не будет. А пока что получается, что наркоторговля — неотъемлемая часть капитализма. Если у вас можно свободно употреблять наркотики, значит, их будут производить, доставлять и продавать. А ваши граждане будут их покупать и употреблять, и никуда вы от этого не денетесь. Так что любой наркокартель — это не причина, а следствие.
Ну а если интересуешься, как оно устроено в деталях, — книгу «Кокаиновые короли» настоятельно рекомендую к прочтению.
Дмитрий Goblin Пучков
En la vida se presentan dos o tres ocasiones de ser héroe, pero casi todos los días se presenta la ocasión de no ser cobarde.
В жизни лишь пару раз выпадает шанс стать героем, но не быть трусом можно каждый день.
Из прощальной записки колумбийского полицейского по борьбе с наркооборотом другу из Управления по борьбе с наркотиками. США, 1986
1. «Дейдленд»
Жарким июльским днем 1979 года белый фургон марки «форд» заехал на парковку «Дейдленда», самого большого торгового центра в Южной Флориде. Никто не обратил внимания, что небрежно нанесенные через трафарет красной краской надписи на его бортах — «Товары для вечеринок и праздников» на левом и «Товары для праздников и вечеринок» на правом — даже не совпадали. Под ними имелся номер телефона, но если бы кто-то все же решил набрать этот номер, то вряд ли бы дозвонился.
Фургон остановился на углу у юго-западной части торгового центра, где между гастрономом «Коццоли» и салоном красоты «Мистер Джонс» располагался винный магазин «Корона». «Дейдленд» был обычным провинциальным торговым центром в субтропиках Соединенных Штатов. Он занимал больше двадцати гектаров у небольшого канала в Кендалле, огромном спальном районе, откуда каждый будний день отправлялась армия белых воротничков на север, в центр Майами. Кендалл был местом с идеальными лужайками и домами в стиле ранчо. Они имели мало общего с роскошной испанской архитектурой Корал-Гейблз1 и соответствовали типичному американскому архитектурному стилю, как и все в округе Дейд.
Белый фургон приехал в «Дейдланд» за Херманом Хименесом Панессо, который собирался совершить покупку в «Короне». Хименес в то время был одним из главных воротил наркобизнеса в Майами. Люди в фургоне тоже были кокаиновыми дельцами. И тоже колумбийцами, как и Хименес. Фургон остановился на обочине возле винного магазина, как будто для того, чтобы выгрузить товар. При этом двигатель не глушили.
Двадцать минут третьего Хименес и его двадцатидвухлетний телохранитель Хуан Карлос Эрнандес въехали на парковку торгового центра на новом белом «мерседесе». В «Корону» они вошли безоружными — заряженный 9-миллиметровый браунинг остался на полу у заднего сиденья.
Внутри они спросили у сотрудника по имени Томас Капоцци, есть ли виски «Чивас Регал». Продавец указал, где стоит бутылка, и Эрнандес на миг отошел от хозяина, чтобы взять виски с правой полки. Именно в этот момент двое покинули белый фургон и вошли в магазин. Один из них направил на Хименеса «Беретту» 38-го калибра с глушителем и открыл огонь. Второй начал стрелять из пистолета-пулемета «Ингрэм МАК-10». Бутылки разлетались под пулями, брызги летели на Хименеса и Эрнандеса — их расстреливали в упор.
Рухнув на спину, Эрнандес скончался мгновенно. Одна из бутылок виски упала рядом с его левой рукой, но не разбилась. Хименес споткнулся, пытаясь выбежать из магазина, и тут же получил в голову несколько пуль 45-го калибра из МАК-10. Торговец Капоцци тоже попал под раздачу: шальная пуля прошла через правое плечо и пробила грудную клетку. Еле держась на ногах, он выбрался из магазина. Пулеметные очереди пробили ящики со спиртным и превратили потолок магазина в решето. Человек с МАК-10 высадил всю обойму из тридцати патронов и перезарядил снова.
Морган Перкинс, восемнадцатилетний грузчик, в это время обедал в подсобке. Он вышел на шум и увидел мужчину в белой рубашке и темных брюках, который палил в магазине. Перкинс упал на пол за прилавком, прополз к входной двери, выскочил на парковку и заполз под машину.
В соседнем магазине люди услышали шум, кто-то крикнул: «“Скайлэб”2 навернулся!» Все засмеялись. Мать с сыном закончили обед в соседней лавке, вышли на улицу и повсюду увидели осколки стекла, затем услышали выстрелы. Мальчик выбежал на стоянку и заметил раненого Капоцци. «Кого-то сбили на парковке!» — закричал он. Женщина побежала к гастроному, но к тому времени хозяева уже заперлись изнутри. «Там стреляют! Вызовите полицию!» — визжала она.
Женщина побежала к другой двери — к «Мистеру Джону». Клиенты салона красоты слышали грохот пуль о стены винного магазина, но решили, что это так развлекаются подростки. Внезапно всем все стало ясно. «Вызови полицию! — заорал менеджер салона администратору. — Звони 911!»
Выпустив более шестидесяти пуль, убийцы наконец прекратили стрельбу. Они бросили МАК-10 в винном магазине, выбежали на улицу и запрыгнули в кабину белого фургона. Второй убийца заметил спрятавшегося под машиной Перкинса и выстрелил в него из карабина 30-го калибра. Парень получил пули в обе ноги. «За что?! — взвыл он. — Я же ничего не сделал!» Люди из кабины фургона начали палить без разбора по всей парковке. Они так разошлись, что даже снесли выстрелом собственное зеркало заднего вида. Пули изрешетили припаркованные автомобили и разбили вдребезги витрины магазинов. Один из выстрелов пробил топливный бак у соседней машины, и бензин ручьем разливался по парковке. Еще одна пуля просвистела прямо у уха случайного прохожего. Наконец белый фургон скрылся за магазином «Джордан Марш» в южной части торгового центра. Беспорядочная стрельба длилась около трех минут.
Помехи прерывали звонящего в отдел по расследованию убийств Департамента общественной безопасности округа Дейд: перестрелка латиноамериканцев в торговом центре «Дейдленд». Это было днем в 2:35 11 июля 1979 года. «Вот же дерьмо, снова они за свое!» — с досадой выругался следователь Эл Синглтон. Если это латиносы, значит, замес снова устроили колумбийцы. Это после их разборок всегда остаются горы трупов. «Опять будет номер два», — подумалось ему в тот момент. Так в полиции называли нераскрытые убийства.
Кокаиновая война была в самом разгаре. В Майами и округе Дейд уже несколько месяцев то и дело натыкались на тела убитых колумбийцев. С ноября департамент собрал команду из восемнадцати человек — Специальную группу по расследованию убийств. Им для расследования было передано более двадцати дел об убийствах латиноамериканцев, так или иначе связанных с наркотиками. Но попробуй эти дела раскрыть!
Синглтон был обычным сотрудником убойного отдела и не входил в специальную группу. Его отдел не занимался разборками типа стрельбы в «Дейдленде». Но в этот раз был именно тот случай, когда требовалось много людей. Поэтому Синглтону пришлось сесть в свой светло-голубой неприметный «плимут» и рвануть на запад по скоростной автомагистрали «Долфин».
Синглтон ехал по оживленной части округа. Позади оставались небоскребы Майами, а впереди виднелись малоэтажные домики пригорода юго-западной части округа Дейд. Синглтону было чуть за тридцать. Он был длинным, как жердь, обладателем заметных, вытянутых вверх, как у эльфа, ушей. В отделе убийств Синглтон проработал всего около года. До прихода в полицию он служил в морской пехоте и только-только начал осваиваться на новой работе. Одет он был в костюм-тройку синего цвета из тонкой ткани — только так можно выдержать июльскую жару Майами.
Никто в полиции не имел точного представления, почему разгорелась кокаиновая война у них в городе, а уж Синглтон и подавно. Одни считали, что причина была в переделе рынка между колумбийцами. Другие думали, что убийства совершали не только колумбийцы, но и кубинцы, стремясь убрать друг друга с рынка. Многие годы сохранялся баланс сил между посредниками с Кубы и поставщиками из Колумбии. Колумбийцы покупали листья коки в Боливии и Перу, перерабатывали их в дурманящий порошок у себя на родине и отправляли товар дальше на север, перекупщикам. Но затем колумбийцы решили избавиться от посредников и в 1976 году сами начали толкать наркоту в Майами. Долгое время колумбийские торговцы уверенно продвигали свой бизнес по всему штату из района улицы Джексон-Хайтс в Квинсе, где они плотно осели. Более двадцати тысяч нелегалов потоком хлынули из Колумбии. И всего за три года практически всю наркоторговлю в Майами стали держать четыре или пять колумбийских группировок.
Контролировать ситуацию к концу 1970-х стало совсем трудно. Вкусы американцев изменились, марихуана уступила место кокаину, возросший спрос вызвал резкий скачок цен: в Майами 1 килограмм (2,2 фунта) кокаина еще год назад стоил 34 000 долларов, теперь же — 51 000. А товар все везли и везли в Америку непрерывным потоком. Полуостров Флорида с береговой линией длиной почти в 13 тысяч километров стал сущим раем для контрабандистов.
В 1979 году Майами процветал. Штат гудел, как огромный улей, банки буквально ломились от отмытых денег, латиноамериканцы зачастили в ночные клубы, где их поджидали конкуренты с пистолетами в карманах. Казалось, что сам воздух накалился до предела, достаточно искры — и грохнет взрыв.
«ПЕРЕСТРЕЛКА в КОКАИНОВОЙ РЕЗЕРВАЦИИ» — гласил очередной заголовок на первой полосе газеты, которую Эл Синглтон читал в те выходные. «Майами Геральд»3 часто описывала серии убийств, связанных с наркотиками, шокируя подробностями местных жителей. По части устранения неугодных колумбийцы были весьма кровожадны и дерзки: запихивали тела в картонные коробки и бросали в болота Эверглейдс, оставляли трупы у отделений неотложной помощи, заворачивали в пленку и опускали в каналы в Корал-Гейблз, расстреливали врагов прямо в машинах в разгар дневных пробок. «Ну чисто Дикий Запад», — поражался федеральный прокурор. «Как в Чикаго в 1920-х годах», — сравнивал окружной коронер. Морг Дейда был под завязку набит трупами. «Округ Смерти» — так тогда называли этот район. «Колумбийцы — как одноразовая посуда, — говорил коронер. — Попользовались да выбросили». В полиции строили мрачные предположения: «Неизвестно, сколько народа еще завалят».
Причины разборок были самыми разными. Кто-то влип из-за огромных долгов. Иные, наоборот, сами были кредиторами, а у их должников чесались руки расквитаться раньше, чем доберутся до них самих. Мертвые уже не могли выдать секреты, но живых, которых полицейским иногда все же удавалось прижать, разговорить не получалось. Поддельные паспорта были у всех, у кого-то даже фамилии не было, только имя. Чаще всего — Хорхе. Чтобы хоть как-то установить личность, копы начали собирать «библиотеку лиц» — фотографии неопознанных трупов колумбийцев с мест преступлений.
Распространенным способом решать проблемы стал пистолет-пулемет «Ингрэм МАК-10» — черная компактная машина для убийств, которая запросто пробивала своими большими пулями 45-го калибра кузов любого автомобиля, выплевывая тысячу выстрелов за минуту. Копы нарекли его «измельчителем из Майами».
Именно он чаще всего фигурировал в самых известных наркоперестрелках, которые Элу Синглтону и другим оперативникам иногда удавалось раскрыть. За три месяца до «Дейдленда» лысый мужчина высунулся из черной «ауди 5000» и выпустил очередь из MАК-10 с глушителем в белый «понтиак Гран При». Последний преследовал «ауди» почти шестнадцать километров по шоссе Флорида, а пассажиры обеих машин бодро перестреливались прямо на трассе средь бела дня. Когда они, наконец, остановились, лысый выпрыгнул из ауди, спрятался за бетонным столбом и продолжил палить по пассажирам из «Гран При». Те открыли ответный огонь, который прошелся прямо над проезжающей мимо машиной с подростками. Удивительно, но случайных жертв в этот раз не было.
Ауди бросили прямо на дороге. Полицейские открыли машину и обнаружили очередного мертвого колумбийца. При нем было два водительских удостоверения, выданных во Флориде. Одно, на имя Хайме Артуро Суескуна, оказалось настоящим. Рот мужчины был заклеен скотчем, ноги связаны, а руки были скованы наручниками за спиной. От наручников к окровавленной шее тянулась тугая веревка. Позже вскрытие показало, что он умер от удушья. Рядом с телом лежали герметичные пакеты по двадцать килограммов с белым порошком, который оказался лактозой — популярным ингредиентом для кокаиновых смесей.
По делу о так называемой перестрелке на магистрали полиция арестовала двоих колумбийцев. Один из них — тот самый лысый по прозвищу Эль Локо (Псих). Колумбийцев не удалось обвинить в смерти человека из машины, и их привлекли только за покушение на убийство и за стрельбу по «Гран При». Меньше чем через месяц залог за Эль Локо снизился с 500 000 до 100 000 долларов. Сумку с 105 000 долларов занесли в Агентство по обеспечению залога в Майами. Через два часа Эль Локо был на свободе и исчез. Такие случаи стали вполне привычным делом.
Эл Синглтон свернул на юг по магистрали Пальметто. Он прибыл на парковку торгового центра «Дейдленд» примерно через двадцать пять минут после звонка в дежурную часть. Синглтон оставил машину довольно далеко, ведь хороший опер всегда осторожен, иначе можно повредить улики на парковке.
У магазинов под тремя кокосовыми пальмами собрались бело-зеленые полицейские машины. Толпа зевак пыталась протиснуться вперед, но люди в униформе не давали им это сделать — желтая нейлоновая лента была натянута по границам места преступления. Синглтон не стал ее пересекать, руководствуясь все той же осторожностью — чтобы не испортить улики. Старший оперативник отрапортовал, что подозреваемые бросили свою машину на заднем дворе торгового центра, и отправил Синглтона обследовать фургон. Эл считался мастером по части оценки места преступления.
Он подъехал к задней части торгового центра и припарковался рядом с фургоном. Телевизионщики уже вовсю снимали. Синглтон достал желтый блокнот и начал детально описывать все, что видел.
«Фургон у моста через канал, который отделяет торговый центр от жилого района. Убийцы, очевидно, сбежали туда по мосту. Малотоннажный автомобиль белого цвета, “форд” 1979 года выпуска. Водительская дверь открыта. Ключи в замке зажигания, мотор все еще работает. Внутри все застелено красным ворсистым ковром. Пробег — 174 километра». На заднем сиденье Синглтон нашел солнцезащитные очки и синий полицейский бронежилет. Обрез 30-го калибра находился на пассажирском сиденье рядом с «Магнумом» 357-го калибра и еще одним револьвером. На полу между водительским и пассажирским сиденьями лежал МАК-10 недалеко от 9-миллиметрового браунинга и другого карабина 30-го калибра. Преступники очень редко оставляют орудия убийства на месте преступления. Здесь же их было шесть. Такого изобилия Синглтону видеть еще не доводилось.
Он нарисовал схему и тщательно отметил расположение оружия. Позже, вернувшись в участок, он осмотрел оружие и обнаружил, что стреляли из всех стволов. Словно ковбои из старого вестерна.
Когда Синглтон заглянул в заднюю часть грузовика, то увидел, что под потолком, словно копченые окорока, развешены еще шесть бронежилетов. Боковые панели фургона были усилены пластинами из нержавеющей стали толщиной примерно в полсантиметра. Еще имелись окошки из светоотражающего пластика, приклеенного поверх бронированной обшивки. На задних дверях было два отверстия, в которые легко просунуть дуло. Автоматическая винтовка «Беретта» 38-го калибра с глушителем, еще один 9-миллиметровый браунинг и самодельные гильзы от дробовика валялись на полу по всей задней части грузовика. К вечеру все вокруг стали называть «форд» «боевым фургоном».
Даже в разгар кокаиновой войны, когда из-за наркотиков совершалось как минимум одно убийство в неделю — Хименес и Эрнандес были тридцать седьмой и тридцать восьмой по счету жертвами в 1979 году, — «Дейдленд» всех шокировал. Колумбийские киллеры и раньше могли замочить кого им надо из пулеметов средь бела дня. Но в этот раз они впервые направили оружие на невинных прохожих. К тому же появился «боевой фургон». У полиции было плохое предчувствие. Убийцы явно намеревались сбежать, даже если бы понадобилось прорываться сквозь оцепление и принять бой. Полиция решилась на нечто совсем нетипичное — разрешить Эдне Бьюканан, известной криминальной журналистке из «Майами Геральд», осмотреть грузовик. Это противоречило всем полицейским циркулярам, но начальник отдела убийств решил, что его люди должны лучше понимать, с чем имеют дело.
Как и многие полицейские округа, Эл Синглтон всегда имел при себе «Смит-Вессон» 19-й модели 38-го калибра из вороненой стали. После «Дейдленда» он обзавелся еще и четырнадцатизарядным 9-миллиметровым автоматическим браунингом.
Перестрелка в «Дейдленде» стала главной новостью в стране. В обиход вошел термин «кокаиновые ковбои»: из-за пальбы в торговом центре Майами для всех превратился в новый Дикий Запад, и такую репутацию он сохранит еще на долгие годы. Сериалы типа «Полиция Майами: Отдел нравов» и бесчисленные статьи в прессе по всей стране будут еще неоднократно эксплуатировать этот образ.
Однако стрельба в «Дейдленде» мало что прояснила в кокаиновой войне. Поскольку лицо Хименеса было обезображено, потребовалось несколько дней, чтобы идентифицировать его личность. Он оказался тридцатисемилетним колумбийским наркодельцом в бегах, которого разыскивали в Нью-Йорке. «Когда я начал считать количество ранений от пуль у обоих, то сбился со счета, — заявил окружной коронер. — Они были похожи на швейцарский сыр». Ходили слухи, что Хименес был либо главным, либо номером два в одной из колумбийских кокаиновых группировок в Майами. Его смерть как будто бы стала возмездием за убийство Хайме Суескуна, найденного в багажнике ауди после той самой перестрелки на шоссе. Суескун тоже был шишкой в наркобизнесе. Его смерть, в свою очередь, считалась местью за убийство пятидесятилетней горничной Хименеса, которую нашли задушенной в поле на Пасху, то есть за неделю до перестрелки на шоссе. Она будто бы пострадала из-за того, что увидела, как Суескун спер сорок килограммов товара с одного из складов Хименеса. Теория подкреплялась тем фактом, что Суескун умер точно так же, как и горничная: обоих связали и задушили. К тому же ауди с телом Суескуна была зарегистрирована на Хименеса. А лысого Эль Локо все знали как кореша Хименеса.
Но чем глубже копали следователи, тем запутаннее все становилось. Выяснилось, что одним из тех, кого Хименес снабжал кокаином, был босс Суескуна — некто Карлос Панелло Рамирес. В итоге, по версии следствия, Панелло боялся гнева Хименеса за то, что его человек, Суескун, убил горничную Хименеса. По этой причине Панелло решил напасть прежде, чем Хименес сам придет за ним. Но Панелло боялся Хименеса и нуждался в союзнике. Нужный человек нашелся среди покупателей Хименеса, это была Грисельда Бланко де Трухильо, тоже колумбийка. Все ее знали как Крестную мать кокаина и Черную вдову. Фишка в том, что кокаин — это бизнес в кредит. Оптовик передает кокс дилеру, а за товар платят, когда продадут и появляются деньги. Бланко задолжала Хименесу за кокаин кучу бабок, а она имела привычку возвращать долги пулями. Главным головорезом Бланко был Мигель Пако Сепульведа. Оказалось, что Пако был взбешен тем, что Хименес спал с его девушкой. Короче говоря, одной из причин начавшегося многолетнего террора в Майами было то, что кто-то отжал сорок килограммов кокаина, а кто-то блядовал.
Хотя у полиции появилось множество подозреваемых, но по делу в «Дейдленде» никого не могли арестовать — железных улик не было. К тому же все были в бегах: Пако, Эль Локо, Панелло и Бланко. Эл Синглтон и другие следователи долго мурыжили это дело, выдвигали новые версии. И все напрасно: факты, которые они раскопали, становились все более запутанными. Например, бывшая жена Эль Локо оказалась бухгалтером Грисельды Бланко. Получается, там все были связаны друг с другом, но это никак не помогало следствию.
1Город в Майами, знаменит строгими правилами зонирования. — Здесь и далее примеч. пер.
2Орбитальная космическая станция США.
3Ежедневная газета Майами с 1903 года.
2. Новое племя
Разборки в «Дейдленде» и на шоссе ознаменовали начало новой эры криминала. Вместе с наркотиками колумбийские дельцы завезли в Майами и беспредельную жестокость, с которой полиция раньше не сталкивалась. До появления колумбийцев на наркорынке Майами паслись несколько крупных торговцев, модные дилеры, залетные авантюристы и остатки хиппи. Но эра Водолея4 закончилась.
Колумбийцы превратят Майами в кокаиновую Касабланку5 1980-х, а округ Дейд станет на долгие годы криминальной столицей. В Южной Флориде федеральная полиция будет прилагать невероятные усилия, борясь с наркотрафиком. Настанут времена, когда об изъятой партии кокаина весом менее тонны едва ли вообще стали бы писать в «Майами Геральд».
В конце XX века стараниями колумбийцев кокаин так накроет Америку, как это ранее не удавалось ни одному наркотику. Почти сто лет назад Зигмунд Фрейд провозгласил кокаин афродизиаком6 и лекарством от морфиновой зависимости. И после этого Америка на тридцать лет впала в кокаиновое безумие. В результате в 1914 году пришлось принять Федеральный закон Харрисона7 о наркотиках.
В 1970-е про это уже никто и не вспомнит. Поначалу кокаин был модным «противоядием» от расслабленных, пропитанных марихуаной семидесятых, эффектным способом заявить о себе. «Это как слетать в Париж на завтрак», — писал Роберт Саббаг в своей книге «Снежная слепота»8 в 1976 году. Сперва кокаин окутывает своим соблазнительным дурманящим блеском шикарные вечеринки, затем тянет на дно кинозвезд типа Ричарда Прайора и Ричарда Дрейфуса. Бытовала расхожая шутка, что «таким образом Бог говорит, что у тебя слишком много денег». Чем больше кокаина в стране, тем больше звезд типа Томаса «Голливуда» Хендерсона из «Даллас Ковбойз», игрока в американский футбол, сидит на нем.
Дальше наркотик проникает в ночные клубы к любителям острых ощущений из высшего общества и среднего класса — кокс дает им вечное топливо для танцев и веселья. Бестселлеры 1980-х «Яркие огни, Большой город»9 и «Ниже ноля»10 станут летописями поколения, прожигающего жизнь под «боливийским маршевым порошком». В конце концов «крэк» и «рок» проникнут и в городские трущобы, превращая бедность в беспросветную нищету. А уже в 1988 году более шести миллионов американцев употребляют кокаин регулярно. Каждый день от последствий употребления умирает как минимум три человека. Кокаин станет первым наркотиком, который официально объявят угрозой национальной безопасности.
В 1979 году всего этого никто не мог предвидеть. Эл Синглтон и его коллеги даже представить не могли, к чему приведет наркоторговля, — сначала были отдельные мелкие дилеры-дилетанты, не внушающие особого опасения, но затем постепенно сформировалась международная корпорация с многомиллиардными оборотами. Хотя в тот злополучный день, когда Синглтон парковался у торгового центра «Дейдленд», многие из его коллег наивно полагали, что от большей части наркодельцов уже удалось избавиться.
В итоге лишь несколько колумбийцев останутся контролировать рынок. Они станут кокаиновыми королями. Их ждали постоянные схватки: с дельцами-соперниками, с полицией и даже с правительствами, но живучесть их беспредельна, и они неизменно оставались в числе самых богатых и самых жестоких преступников мира. Вместе они станут известны как Медельинский картель.
Их было четверо. Пабло Эскобар Гавирия (Эль Падрино) — «крестный отец», которому выпал шанс переквалифицироваться из наемника, похитителя людей и автомобильного вора во владельца значительной доли на многомиллиардном рынке кокаина. Хорхе Луис Очоа Васкес (Эль Гордо (Толстяк)) — простой мужик с приятным голосом, который хотел, чтобы его семья жила лучше, и планировал поправить дела, толкая наркоту. Карлос Ледер Ривас, также известный как Джо Ледер, правильный пацан и поклонник «Битлз», который мечтал создать самую большую сеть по перевозке кокаина. Хосе Гонсало Родригес Гача (Мексиканец), который тратил прибыль от продажи наркотиков, скупая футбольные команды, скаковых лошадей и огромные земельные участки в джунглях.
К середине 1980-х эта четверка контролировала более 50 % всего рынка кокаина Штатов объемом в 50 000 тонн ежегодно. На Медельинский картель работали тысячи и тысячи людей. «Кампесино» (крестьяне) выращивали коку и готовили сырье, пилоты возили товар, дилеры торговали в США, юристы решали проблемы с законом, агенты давали взятки и отмывали деньги, а наемные убийцы убирали конкурентов. Хотя бизнес эта четверка вела по отдельности, но для крупных сделок они объединялись и проворачивали дела вместе. К середине 1980-х Медельинский картель зарабатывал чистыми более двух миллиардов долларов в год.
В 1979 году будущие кокаиновые короли уже достигли высокой ступени в своем деле, но на тот момент для полиции США это были лишь четыре имени среди множества других. Связи между ними было трудно проследить, если о таковых и подозревали.
Тем не менее полиции удалось заметить, что у колумбийских наркоторговцев было много общего. Большинство из них были молоды — лет двадцати-тридцати — и практически не имели образования. Многие вообще не владели английским. Часто колумбийцы выглядели потрепанными, почти больными — как правило, это изрядно пьющие заядлые курильщики, обрюзгшие, с бледной рябой кожей.
Но все это ничуть не мешало им достичь колоссальных высот. Они были изворотливыми и изобретательными, умели держать рот на замке и добивались своего, не останавливаясь ни перед чем. Они всегда получали то, что хотели.
Первой наркофигурой из Колумбии в поле зрения правоохранительных органов США попала бывшая проститутка Грисельда Бланко де Трухильо. Раньше она барыжила в колумбийском гетто на Джексон-Хайтс в Нью-Йорке. В середине 1970-х она переносит большую часть бизнеса в Майами. В 1974 в Бруклине ей предъявили обвинение за контрабанду 150 килограммов кокаина. В 1979 году, в возрасте 36 лет, она стала самой известной фигурой на рынке кокаина в США. Полиция и криминалисты знали ее как Крестную Мать, Черную Вдову, Бети, Ла Гагу (Заику) и Муньеку (Куколку).
Подозревали, что именно она стала инициатором стрельбы в «Дейдленде». О ее кровавом нраве знали и в Нью-Йорке, и в Майами. Она три раза была замужем, а Черной Вдовой ее прозвали потому, что три ее мужа, которые тоже занимались наркоторговлей, были убиты во время разборок. И ходили слухи, что не без ее участия.
Бланко была довольно привлекательной дамой невысокого роста — около метра шестидесяти — с пышными бедрами. У нее были темные глаза кофейного цвета, светлая кожа, круглое пухлое личико с выразительными ямочками на щеках. Весьма миловидная внешность, словом — Куколка. Как и многие другие торговцы наркотиками, она питала страсть к драгоценностям и утверждала, что ее любимое бриллиантовое ожерелье когда-то принадлежало Эве Перон11. Вычурность в одежде и украшениях была частью имиджа Крестной Матери, в некотором смысле это была одна из ее любимых ипостасей. Даже своего сына, Майкла Корлеоне Сепульведу, она назвала в честь персонажа из «Крестного отца».
По оценкам УБН12, к середине 1970-х годов на Бланко работало несколько сотен человек. Ей нравилось нанимать вдов и вообще женщин. Она даже разработала собственную линию женского нижнего белья с потайными карманами, в которых можно было провезти килограмм-два кокаина через таможню Майами. Главным распространителем кокса в Майами стала ее подруга детства.
Для грязной работы у нее была своя банда, известная как «Лос Пистолерос» — «бандиты». Чтобы стать полноправным членом, нужно было кого-то завалить и отрезать у жертвы часть уха или пальца в качестве доказательства, что дело сделано. Один видный член банды имел привычку заклеивать жертвам глаза и рты скотчем, выпускать кровь и сливать ее в ванну, затем складывать расчлененные трупы в пустые коробки от телевизоров или проигрывателей. Другой пистолеро известен тем, что убивал врагов Бланко из пистолета-пулемета с пассажирского сиденья мчащегося мотоцикла. Этот способ расправы так полюбился колумбийцам, что стал их визитной карточкой.
Хотя Бланко родилась на карибском побережье в Картахене, карьеру в наркоторговле она начала на Джексон-Хайтс. Как и большинство ее колумбийских коллег, Бланко называла родным город у подножия Анд Медельин. К 1979 году американские газеты окрестили его городом с кокаиновой Уолл-стрит.
Большинство американских копов из Управления по борьбе с наркотиками понятия не имели, где находится этот самый Медельин, и совершенно не думали, что это может быть важно. Хотя именно понимание того, что такой город с его кокаиновым закулисьем существует, имело решающее значение для проникновения в саму суть этого бизнеса.
На первый взгляд, город давал мало подсказок. Брошюры зазывали туристов в «город вечной весны» или «город орхидей».
Медельин, столица провинции Антьокия, раскинулся в долине реки среди сосновых рощ в северной части центральной Колумбии. Это был быстрорастущий мегаполис в горах с населением в 1,2 миллиона человек. Медельин был вторым по величине городом в стране после Боготы и, пожалуй, самым красивым местом в Южной Америке. В 1979 году в центре города кипела жизнь: вновь построенные небоскребы добавляли нотку элегантности величественным жилым районам, выстроенным в старом колониальном стиле. В пригородах Медельина бурно развивались промышленные зоны. В городе было три университетских городка, ботанический сад, десятки парков и множество утопающих в зелени бульваров. Живописные извилистые дороги пересекали холмы, на которых состоятельные жители города построили большие загородные дома и шале для отпусков. Мелкие фермеры обитали в аккуратных белых домиках с красной черепицей, украшенных цветами, нависающими над верандами. Средняя годовая температура в Медельине составляла 22 градуса тепла. Правда, часто шли дожди, но яркое солнце в горах легко компенсировало этот недостаток.
Местные были волевыми, находчивыми и сообразительными крестьянами из Антьокии, которые называли себя «пайса» — «земляки». Внешне скромные, на поверку они оказывались агрессивными, амбициозными и упрямыми людьми, которые жаждали денег и власти. Любой житель Медельина — богатый или бедный — мог завоевать авторитет, если у него хватало решительности, мозгов и идей, как добиться успеха.
Под испанцами Медельин был изолированным убогим городишком. Он не интересовал колонистов из Боготы и других мест, которые предпочитали более богатую и изысканную жизнь. «Пайса» отличались от остальных колумбийцев более светлой кожей. Для всех они были жадным и болтливым мужичьем. Жители Боготы вообще считали «пайса» быдлом. Их своеобразная манера говорить с проглатыванием слов становилась объектом насмешек. К середине XX века над этим стала посмеиваться и вся Колумбия.
К бизнесу «пайса» подходили творчески. Они умели рисковать и не страшились авантюр и переездов. Родители поощряли сыновей покидать дом в раннем возрасте. «Разбогатеешь — шли деньги», — гласит старая местная поговорка. Было и продолжение: «Все спустишь — домой не возвращайся». И такая мотивация сбоев не давала.
В колониальные времена толчок к развитию Медельина дали золотые прииски. В XIX веке к ним добавился кофе. В XX веке Медельин стал промышленным центром Колумбии. К 1979 году это уже был довольно богатый и привлекательный город, а его жители — высокомерными. Тогда «пайса» почти всерьез заявляли, что им стоит отделиться от Колумбии и создать собственную страну. Если богатые интеллектуальные традиции Боготы снискали ей славу «Афин Южной Америки», то Медельин был ее Спартой — местом, которое нужно не только уважать, но и опасаться.
Медельин расцвел не только из-за приисков, кофе и промышленности — с XIX века он заработал репутацию центра контрабанды всевозможных товаров, которой промышляли «пайса», а добытое они продавали горожанам и жителям пригородов. К середине XX века список товаров расширился, методы перевозки изменились, но в целом суть занятия осталась прежней. Уважаемые и не очень граждане зарабатывали на жизнь контрабандой алкоголя и сигарет с американских кораблей и доставляли самолетами телевизоры, стереосистемы и Caracól-приемники из беспошлинных портов зоны Панамского канала.
В прежнем контрабандном опыте и таятся корни колумбийской торговли кокаином. Южноамериканские индейцы, обитающие в Андах, две тысячи лет жевали листья коки для тонуса, но только во второй половине XIX века предприимчивые химики из Европы начали обрабатывать листья, чтобы синтезировать первый кокаин. До 1973 года это был мелкий кустарный бизнес, которым в основном промышляли в Чили. Его контролировали несколько переработчиков, которые покупали листья и пасту из коки в Перу и Боливии. В чилийских лабораториях их превращали в кокаин, а затем отправляли на север, в США, часто привлекая колумбийских контрабандистов в качестве посредников. Спрос в США был невелик — горстка богатых и искушенных людей, которые искали чего-то более забористого, чем трава, но без неприятных побочных эффектов, как у героина. Чилийцы весьма неплохо зарабатывали на кокаине, но в целом рынок был относительно мал.
Все изменилось в сентябре 1973 года, когда генерал чилийской армии Аугусто Пиночет Угарте сверг избранного президента-марксиста Сальвадора Альенде Госсенса. Полиция сажала в тюрьму или депортировала наркоторговцев пачками. В конце первого года правления Пиночета более семидесяти дельцов оказались в чилийских тюрьмах, а двадцать — выслали в США. С торговлей кокаином в Чили было быстро покончено.
Наркобизнес переместился в Колумбию, с ее опытом и отлаженными процессами в контрабанде и где, как в Чили, был легкий доступ к листьям из Перу и Боливии. Чилийцы попытались перевезти технологию на север, но вскоре исчезли без следа. За два года колумбийцы вытеснили практически всех конкурентов. Через несколько лет они будут следовать той же философии уже в Майами.
С самого начала производство колумбийского кокаина было сосредоточено в треугольнике, ограниченном тремя крупными андскими городами: Боготой, Кали и Медельином, однако последний почти сразу же стал доминировать. Хотя сначала этого никто не заметил. Правоохранительные органы как в Колумбии, так и в США занимались в первую очередь многотонными грузами колумбийской марихуаны, которые отправляли из карибских портов Барранкильи, Санта-Марты и Риоачи. Прибрежные контрабандисты марихуаны почти не занимались кокаином, а сам наркотик не выглядел особо опасным. Агенты УБН изредка совершали вылазки в Медельин, но преимущественно чтобы в очередной раз попытаться арестовать Грисельду Бланко.
Реальность ошарашила их только 22 ноября 1975 года. В аэропорту Кали полиция остановила и захватила небольшой самолет, который пытался проскользнуть на посадку в помехах радара коммерческого рейса авиакомпании «Авианка». На тот момент шестьсот килограммов кокаина, обнаруженные в грузовом отсеке самолета, стали крупнейшей изъятой партией в истории. Тогда и стало ясно, что примитивные фабрики, унаследованные Колумбией от Чили, уже далеко не скромный кустарный промысел.
Полиция арестовала пилотов самолета. Конфискация груза спровоцировала вендетту колумбийских наркоторговцев. Это было началом кокаиновых войн, которые будут в значительно больших масштабах сотрясать страну в дальнейшем. И хотя причины мести не были понятны, результаты шокировали: за выходные было убито сорок человек. Всех удивило, что убийства совершили в Медельине, а не в Кали. Независимо от того, кому именно принадлежал конфискованный кокаин, стало очевидно, что политика решения вопросов таким образом зародилась в Медельине.
«Резня в Медельине» запятнала образ «города орхидей», который так долго и старательно создавали. Полиция сосредоточила внимание на окраинах, где жили работяги, и в новых трущобах на севере. Это была колыбель кокаиновой индустрии. Здесь люди всегда имели при себе пистолеты и ножи, да и вообще любое оружие, которое могло дать преимущество в повседневной борьбе за жизнь. К 1979 году север Медельина стал похож на многие опасные места в Латинской Америке. Сформировалась идеальная среда для взращивания жестоких и хладнокровных бандитов, которые затем будут крушить Майами. Здесь провела юность и Грисельда Бланко, которая после переезда из Картахены вначале промышляла в Медельине карманными кражами.
Бланко мечтала разбогатеть и переехать в южную часть, чтобы жить на вилле или в особняке, как местные аристократы, купить шале в андских лесах или «финку»13, то есть поместье, для отдыха. Всего за одну ночь деньги от продажи наркотиков могут превратить мелкого воришку из северной части в уважаемого бизнесмена. В Медельине Грисельда Бланко владела двумя домами, ездила на собственном автомобиле и жила как состоятельная сеньора. Если кто-то считал ее образ жизни недостойным — это были его проблемы. А вообще, в Медельине люди занимались своими делами и не совали нос в чужие.
Кокаиновыми воротилами в середине 1970-х годов были в основном взрослые мужчины — бывшие контрабандисты, которые за счет наркотиков просто расширили бизнес. К тому времени многие из них весьма неплохо жили, были довольно состоятельными и даже респектабельными людьми.
В конце 1960-х — начале 1970-х годов их стали вытеснять дельцы помоложе, хоть для старта и не имели ничего, кроме амбиций, наглости и смекалки. Большинство молодняка к криминалу приобщило старшее поколение контрабандистов. Кто-то, однако, вообще не имел никакого незаконного опыта — начал с кокаина и занимался только им.
Когда УБН и полиция округа Дейд стали следить за Грисельдой Бланко, то многое узнали о колумбийцах, которые превращали Майами в центр кокаинового бизнеса. Но проблема была в том, что Бланко сложно было брать за образец — она так и осталась торговкой средней руки. Гораздо позже ее назовут типичной мелкой сошкой. Да, у нее было несколько лабораторий в Колумбии, дилерская сеть в США, несколько наемников в обеих странах и достаточно денег, чтобы заработать еще больше, но все же к крупным игрокам рынка наркотиков она не относилась. Сосредоточив все внимание на Бланко, полиция США упустила из виду и недооценила гораздо более крупные и опасные фигуры, о которых в то время было известно мало, а то и вовсе ничего. Среди них был молодой человек из Медельина, который к середине 1970-х незаметно стал одним из самых крупных наркоторговцев в мире.
Звали его Пабло Эскобар. Еще в 1976 году колумбийский АДБ14, местный аналог ФБР, называл его «мулом», то есть мелким преступником, который время от времени зарабатывал на хлеб, перевозя килограмм или два кокаина по заданию своих хозяев.
Во внешности Эскобара не было ничего выдающегося: увидишь — и потом не вспомнишь. Это был невысокий, слегка полноватый мужчина, примерно метр семьдесят ростом и весом около восьмидесяти килограммов. У него была светлая кожа, карие глаза, румяные щеки и черные вьющиеся волосы, которые он зачесывал набок. Время от времени он отращивал тонкие усики, которые почти не меняли его внешность.
Эскобар родился 1 декабря 1949 года в Рио-Негро, зеленом городке с сосновыми рощами в сорока километрах к востоку от Медельина. Вырос он в суровом пригороде так называемых синих воротничков, работяг Энвигадо. В будущем это медельинское рабочее предместье с крутыми нравами войдет в историю как родина кокаиновых боссов. Мать Эскобара преподавала в школе, а отец был мелким фермером с небольшим достатком. Позже имиджмейкеры подкорректируют биографию своего босса, ведь Эскобар на самом деле являлся далеко не таким обделенным жизнью, каким пытался выглядеть. Он был выходцем из рабочего класса, который окончил среднюю школу, — а это немалое достижение для Энвигадо. Его родители и среда обитания предоставили ему максимум возможностей, которые только могут быть у «пайса», чтобы продвинуться вперед. Но у Эскобара были свои представления об успехе. И даром времени он не терял.
Он начал криминальную карьеру, еще будучи подростком — воровал надгробия с местных кладбищ, сбивал надписи, отшлифовывал и перепродавал чистые плиты малоимущим скорбящим родственникам по бросовым ценам. И партнеры, и враги описывали его как малообразованного, но исключительно умного человека, который быстро учился и обладал блестящей деловой хваткой. На публике, разумеется, он вел себя как типичный «пайса»: тихо, сдержанно, неизменно вежливо и исключительно по-деловому.
После школы Эскобар пошел работать телохранителем к контрабандисту, который ввозил стереосистемы из зоны Панамского канала. Эскобар отвечал за безопасность в аэропорту Медельина. Ему хотелось большего, и он постоянно приставал к своему боссу по поводу того, что тоже хотел бы продвинуться в бизнесе. И он быстро поднялся, заработав два миллиона песо (около 10 тысяч долларов США) — получив выкуп после похищения одного из медельинских промышленников в начале 1970-х годов.
Первый известный арест Эскобара состоялся 5 сентября 1974 года, когда полиция Медельина задержала его за кражу автомобиля «рено». Примерно через два года АДБ арестовал его и еще пятерых, когда они перевозили тридцать девять килограммов кокаина через центр Медельина в запасном колесе пикапа. Арестованные безуспешно пытались предложить взятку в размере 15 000 долларов. Так Эскобара впервые привлекли за наркотики, а изъятая партия стала самой крупной в городе за год.
Эскобар провел в тюрьме всего три месяца и вышел на свободу, когда приказ о его аресте таинственным образом отменили. Через два с половиной месяца полиция снова его задержала, но менее чем через два месяца его снова освободили под залог. На протяжении многих лет делом занимались девять разных судей. В какой-то момент документы как будто бы испарились. Одна из судей рассказала, что ей позвонили и сообщили, что Эскобар с друзьями обсуждали способы ее убить и остановились на том, чтобы подстроить автомобильную аварию. Звонивший также сказал, что банда планировала убить и агента АДБ, который взял Эскобара. Судья немедленно заявила об угрозе и объявила отвод. И все же через пять лет полицейского, который тогда арестовал Эскобара, убийцы застрелили на улице Медельина.
Так тихий молодой бизнесмен из Энвигадо превратился в хладнокровного убийцу.
Эскобар был одним из первых представителей молодого поколения торговцев кокаином. А одним из последних стал Хорхе Луис Очоа Васкес. Он родился в Кали, но тоже вырос в Энвигадо. Очоа был на два месяца старше Эскобара и знал его с детства.
Хорхе был средним из трех сыновей Фабио Очоа Рестрепо и Марго Васкес. Очоа были старинной фермерской семьей из Антьокии, известной в первую очередь своим опытом в разведении скота. Фабио Очоа, чрезвычайно толстый мужчина и любитель фетровых шляп, имел репутацию одного из лучших берейторов15 в провинции и занимался андскими «кабайос де пасо» — прогулочными лошадьми. По словам его жены Марго, в 1963 году именно Хорхе впервые привез андскую прогулочную лошадь на выставку в Майами.
Несмотря на внешнее благополучие, денег в семье всегда не хватало. В середине 1960-х годов, чтобы свести концы с концами, Фабио открыл семейный ресторан «Лас Маргаритас» с фирменными блюдами «пайса» в меню — красной фасолью, кукурузными маффинами арепа, тушеной курицей санкочо и другими. Вся семья работала в ресторане с утра до вечера. Старший брат, младший брат Хуан Давид и сестры — все они сами обслуживали столы и готовили сразу после школы и до самого утра. По одной из местных легенд, Хорхе вовлек своих братьев в торговлю наркотиками, потому что не мог больше смотреть, как мать и сестры пашут в «Лас Маргаритас».
На самом деле братьев Очоа в кокаиновый бизнес привел их дядя, Фабио Рестрепо Очоа, один из первых местных контрабандистов. В итоге все три брата плотно занялись трафиком кокаина, но именно Хорхе с самого начала доминировал в так называемом семейном предприятии Очоа. Он вообще не был похож на преступника: тихий и закрытый, как отшельник, семьянин, скромный и сдержанный в предпочтениях. Хорхе почти не пил и лишь изредка позволял себе бокал белого вина. Он не курил. О кокаине и речи не шло. Хорхе даже не позволял произносить это слово в своем присутствии.
Как все мужчины в клане Очоа, Хорхе имел склонность к полноте, но его вес часто колебался. Он был крупного телосложения, ростом чуть меньше метра восьмидесяти и весил больше девяноста килограммов. Подобно Эскобару, он был неприметным и светлокожим — типичным уроженцем Антьокии. Иногда отращивал усы, как и Эскобар.
Очоа считал кокаин безобидным пороком. Если люди могли себе его позволить, то почему бы и нет? А если это еще и помогало разбогатеть Хорхе Очоа — это еще лучше, он более чем кто-либо из молодежи «пайса» относился к кокаину чисто по-деловому.
Очоа отправился в Майами в середине 1970-х годов и жил в скромной квартире в Кендалле. Там он работал менеджером небольшой торговой компании «Си-8», занимающейся импортом и экспортом всякой всячины. Но в реальности он толкал кокс на Восточном побережье для своего дяди.
В конце 1977 года Фабио Рестрепо похвастался информатору УБН, что он контрабандой ввозит в США до ста килограммов кокаина в неделю. 12 октября того же года Рестрепо передал осведомителю чемодан c двадцатью семью килограммами кокаина и попросил доставить его своему племяннику Хорхе в Майами. Агенты УБН устроили ловушку для Хорхе в кинотеатре «Дейдленда» прямо через дорогу от винного магазина, того самого, в котором через несколько лет застрелят Хермана Хименеса Панессо и Хуана Карлоса Эрнандеса.
Встреча должна была состояться на парковке кинотеатра. Агенты УБН устроили облаву и арестовали девять колумбийцев, включая сестру и шурина Хорхе Очоа. Самому Хорхе удалось сбежать. Поняв, что это ловушка, он прыгнул на мотоцикл и умчался прочь. Это было началом закономерности — на протяжении многих лет Хорхе Очоа будет демонстрировать удивительную способность уклоняться от правосудия.
После того как он чуть не попался, Очоа уехал из Майами и больше никогда не возвращался. Его младшего брата Фабио, едва вышедшего из подросткового возраста, пришлось отправить в США, чтобы он продолжил семейный бизнес. Вскоре после возвращения Хорхе в Медельин его дядя Фабио был убит. УБН обратилось в представительство в Боготе, чтобы выяснить обстоятельства.
31 июля 1978 года из Колумбии пришел ответ: «Хорхе Очоа в настоящее время проживает в Медельине, хотя владеет домом в Барранкилье. Стало известно, что Очоа унаследовал наркобизнес покойного Рестрепо. Есть версия, что его приказал убить сам Очоа. Источники сообщают, что Очоа стал одним из самых влиятельных наркодельцов в Медельине и на северном побережье Колумбии и продолжает еженедельно ввозить от ста до двухсот килограммов кокаина в США. Способы транспортировки установить не удалось».
К середине 1970-х Эскобар, Очоа и другой медельинский молодняк окончательно укрепились как лидеры в стремительно растущей торговле кокаином. Банда Эскобара стала известна как «Лос Паблос» («Люди Пабло»). Хорхе и его братьев называли «братьями Очоа». Тем не менее в то время их бизнес все еще был относительно скромен. Они остро нуждались в надежных способах транспортировки и в распространителях больших партий кокаина в США.
У Эскобара не было опыта в Америке, а непродолжительное пребывание Очоа в стране едва не закончилось арестом. Им нужен был колумбиец, который понимал, как работать в Америке и как манипулировать гринго.
Им был нужен знающий Штаты проводник.
4Эра Водолея — астрологический период. Здесь подразумевается идея хиппи о достижении эпохи гармонии и счастья, которая стала популярна в таком значении после выхода мюзикла «Волосы» (1967).
5Касабланка — крупнейший город Марокко. Отсылка к статусу Касабланки во время Второй мировой войны как нейтральной территории и важного транзитного центра.
6Афродизиак (от греч. «любовный») — вещество, которое стимулирует или усиливает половое влечение, половую активность.
7Закон регулировал и облагал налогом производство, импорт и распространение наркотиков.
8Американский писатель и журналист.
9Роман Джея Макинерни 1984 года, который описывает кокаиновую культуру 1980-х.
10Роман Брета Истон Эллиса 1985 года.
11Жена 29-го президента Аргентины Хуана Перона, культовая личность в Латинской Америке
12Drug Enforcement Administration — Управление по борьбе с наркотиками США.
13От исп. finca — «поместье».
14Administrative Department of Security (DAS) — административный департамент безопасности.
15Берейтор — объездчик верховых лошадей, специалист по обучению верховой езде.
3. Мечтатели из Данбери
Весной 1974 года Карлос Энрико Ледер Ривас отбывал срок в федеральном исправительном учреждении в Данбери, штат Коннектикут. В камере у него была уйма времени, поэтому он размышлял о том, чем бы таким заняться после освобождения. Карлоса арестовали в Майами за торговлю травой и приговорили к четырем годам. Тюрьма в Данбери не отличалась строгостью режима, и опасных преступников сюда не отправляли. Здесь были в основном проворовавшиеся «белые воротнички», торговцы наркотиками, мелкие хулиганы и политические активисты. Вместе с Ледером сидели куратор «Уотергейта»16 адвокат Гордон Лидди, автор фальшивой биографии Говарда Хьюза17 Клиффорд Ирвинг и братья Берриган — два священника, которых арестовали за протесты против войны во Вьетнаме.
К двадцати пяти годам Карлос Ледер не сильно преуспел в жизни. В его криминальном резюме, кроме контрабанды марихуаны, еще числилась транспортировка угнанных автомобилей в Южную Америку.
Он родился 7 сентября 1949 года в Колумбии в городе Армения. Его родителями были Вильгельм Ледер, высокий и элегантный инженер-немец, и колумбийка Элена Ривас. Отец Ледера эмигрировал в Колумбию в 1922 году и занялся там строительным бизнесом. Карлос был младшим из четырех детей, у него было трое братьев и сестра. Родители развелись, когда ему едва исполнилось четыре. Мать обвиняла мужа в постоянных побоях, а отец в ответ упрекал ее в изменах. Карлос провел детство с матерью в Армении, одном из центров колумбийской кофейной индустрии. Когда ему было пятнадцать, они переехали в США. Карлос вырос невысоким, но внешне привлекательным. У него были густые темные волосы, мальчишеские черты лица и проницательные глаза. Люди, которые были с ним знакомы, отмечали, что он был тихим, но очень амбициозным, умным и вызывающим уважение с первого взгляда. Начало его карьеры не задалось. Впервые его арестовали в 1972 году за угон автомобиля в городе Минеола, штат Нью-Йорк. В следующем году, уже в Детройте, ему предъявили обвинение в перегоне украденных автомобилей между штатами. Он внес залог и сразу же уехал в Майами, где впоследствии его арестовали за хранение ста семи килограммов марихуаны. Так он и попал в Данбери.
В Данбери Ледер оказался в одной камере с Джорджем Янгом, осужденным на четыре года за торговлю травкой. Янг родился в Веймуте, штат Массачусетс, в обеспеченной семье. Джордж поступил в Университет Теннесси и благодаря успехам в футболе получал стипендию. Однако его спортивная карьера закончилась, когда Янг получил серьезную травму колена. В итоге он окончил городской колледж Лонг-Бич в Калифорнии, где больше курил траву, чем обучался специальности. В конце 1960-х Янг присоединился к активистам из движения «Студенты за демократическое общество» и участвовал в пацифистских маршах в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и Бостоне. Вместе с другом детства они решили, что можно покупать дешевую марихуану в Калифорнии и перепродавать ее студентам на востоке страны. Бизнес сразу пошел в гору. Один из его друзей был пилотом, поэтому они взяли в кредит самолет и стали летать за травой в Мексику. Вскоре они уже перевозили огромные партии, и Джордж Янг зарабатывал по 200 000 долларов в год. Три года спустя Янга повязали в Чикаго, когда его знакомый, менеджер клуба «Плейбой», сдал его полиции. Янг внес залог и больше года жил в бегах, но в конце концов вернулся на полуостров Кейп-Код, где сбывал травку прямо из родительского дома. Здесь же его сдала полиции собственная мать.
Джорджу Янгу сразу понравился Карлос Ледер. Тот прекрасно говорил по-английски, да и вообще производил впечатление интеллигентного и хорошо воспитанного человека. Ледер казался по-настоящему образованным, а не просто умудренным жизненным опытом. Со стороны эти двое выглядели полными противоположностями. Янг был лохматым хиппи, неряшливым бывшим студентом. Ледер коротко стригся, а на его тюремной робе цвета хаки не было ни пятнышка. Янг считал, что в Ледере было что-то особенное, какая-то харизма. Вскоре эти двое разговорились о своих прежних подвигах. Янг был на семь лет старше и имел гораздо больше опыта: он успел перевезти тонны марихуаны, а Ледер всего несколько сотен килограммов. Ледер очень оживился, когда Янг рассказал о том, как возил марихуану из Мексики. Тогда Ледер спросил про кокаин. Янг знал не много: пробовал несколько раз, да и только. Карлос был уверен, что порошок возить проще, чем траву, — ведь он куда компактнее огромных тюков с марихуаной. А еще — гораздо выгоднее. Кокаин можно купить всего за 2000 долларов за килограмм в Колумбии и толкнуть за 55 000 долларов в Штатах. А сейчас, был уверен Ледер, разочарованные «Уотергейтом» и войной во Вьетнаме, люди жаждут нового кайфа. Сам-то он считал кокаин ядом, который годится разве что как способ получения денег и власти. Но денег хотел Янг, а вот Ледер желал еще и власти. Он мечтал управлять страной. Карлос Ледер постоянно говорил о революции, а Эрнесто Че Гевара был его кумиром. Еще он восхищался Джоном Ленноном и Адольфом Гитлером. Янгу как сыну братства Вудстока18 был по вкусу Боб Дилан. Увлечение Че и Ленноном он еще мог понять, а вот с Гитлером был явный перебор.
Сойдясь на почве интересов в радикальной политике и наркоторговле, Ледер и Янг проводили каждый день вместе. Поскольку Янг учился в колледже, он стал помощником учителя в тюремной школе, где проводили уроки для заключенных, бросивших учебу. Ледер, который не имел среднего образования, тоже посещал занятия и быстро получил аттестат. Его оценки были высокими, поэтому ему предложили обучать заключенных-латиносов. Ледер был одержим знаниями. Он всегда сидел на своей койке с четырьмя или пятью книгами, которыми, как правило, его снабжал Янг, считавший себя эрудитом и в некотором роде авторитетом в области психологии. С подачи Янга Ледер прочел «Государя» Макиавелли, «Республику» Платона, работы Ницше, «По ком звонит колокол» Хемингуэя, книги Германа Гессе и «Архетипы коллективного бессознательного» Карла Юнга.
Маясь от тюремной скуки, Ледер и Янг постоянно мечтали о том, как однажды займутся контрабандой кокаина. Ледер сказал, что может добыть неограниченное количество товара в Колумбии от Пабло Эскобара, а Янг сообщил, что может продавать наркотики в США по своей старой схеме с марихуаной. Янг неплохо ориентировался в районе Хейт-Эшбери и остальных местах с любителями наркоты в Сан-Франциско, а еще был знаком с множеством людей из мира кино и музыки и прочими знаменитостями, которые хотели получить кайф. «Я подумал, если их заинтересовать, они сами станут мощной рекламой, — расскажет Янг много лет спустя. — Я же видел, как они невольно раскрутили марихуану в 1960-х».
Янг и Ледер первыми смекнули, что способы контрабанды травки сработают и с порошком. Этих двоих сближало нечто очень важное, хотя и неуловимое, — вдохновение особого свойства, которое и стало отправной точкой их совместного бизнеса.
В 1974 году кокаин все еще поступал в США мелкими партиями по несколько килограммов. Перевозчики, которых называли мулами, прятали наркотик в багаже или даже внутри себя. А марихуану доставляли американские пилоты, которые приземлялись на подпольных аэродромах на севере Колумбии и грузили сотни килограммов в небольшие частные самолеты. Ледер и Янг не видели проблемы в том, чтобы использовать этот же способ и для больших партий кокаина. Если они предложат нескольким боссам объединить мелкие партии в одну большую и перевезти их по воздуху, то заработают миллионы. Для реализации плана у Карлоса Ледера были уникальные возможности. В отличие от Грисельды Бланко или молодого Пабло Эскобара, Ледер чувствовал себя в США так же уверенно, как и в Колумбии, если не лучше. Он мог навести мосты между колумбийскими производителями кокаина и американскими пилотами и дилерами. К тому же Ледер обладал талантом увлекать людей за собой и особым умением заставлять других выполнять его приказы. Сила воли и дальновидность Ледера притягивали более слабых личностей из преступников среднего пошиба типа Джорджа Янга. Ни один колумбиец так делать не умел. Но Карлосу Ледеру был нужен Джордж Янг с его отлаженной логистикой — в одиночку он вряд ли бы смог перевезти даже пару килограммов кокаина.
Вместе они проводили много времени в тюремном спортзале, но еще больше — в библиотеке, где изучали карты и продумывали возможные маршруты контрабанды в США. Они планировали путь через Мексику, там у Янга уже был успешный опыт и наработанные маршруты по перевозке марихуаны. От одного из заключенных, врача по профессии, которого обвинили в мошенничестве со страховками, они узнали про государство Белиз — с ним у США не было договора об экстрадиции. У Ледера возникла идея создать там убежище для контрабандистов. А другой заключенный, который был банкиром, научил их отмывать деньги через офшоры. Впоследствии Ледер назовет Данбери своим университетом.
Весной 1975 года Янга условно-досрочно освободили. Он дал Ледеру адрес своих родителей и попросил связаться с ним, когда Карлос вернется в Колумбию. Поскольку Ледер был нелегалом, после освобождения его сразу ждала депортация из США.
Примерно через год Янг получил телеграмму с номером автосалона Ледера в Медельине. «Приезжай, погода у нас просто прекрасная», — писал Ледер. Это был условный знак, что он договорился насчет кокаина.
Из-за правил условно-досрочного освобождения Янг не мог покинуть страну, поэтому послал своего друга детства и коллегу по контрабанде марихуаны Фрэнка Ши.
